Книга Бессмертная и непопулярная, страница 60 – Мэри Дженис Дэвидсон

Что я увидела: сгорбленную фигуру, истлевшую одежду — всё было цвета грязи. Опущенные плечи, волосы того же цвета, что и одежда. И этот запах. Боже, как другие могли его терпеть? Наверняка даже живые люди чувствовали этот запах.

Фигура медленно повернулась ко мне лицом. Я снова подняла руку, но на этот раз, чтобы подавить рвотный позыв, а не чихнуть.

Я заметила кость, торчащую из остатков того, что когда-то могло быть рукавом белой рубашки. Кость? Это была не кость. Это было что-то другое, что-то серое и странное. Это было…

— Симпатичный костюм зомби, — выдавила я. В комплекте с аутентичной вонью и сгнившей одеждой и — это был отличный штрих — кладбищенской грязью в парике.

— Бетси, именно это я и пыталась тебе сказать. Это не костюм. Это настоящий живой зомби, — Кэти восхищённо обвела его взглядом. — Штука, которую ты видишь, которая мёртва! Я думала, это как в кино.

— Не-а-а-а, — сказал он. Он потянулся ко мне. У него были длинные ногти, такие длинные, что они начали загибаться, как когти. Под каждым была грязь.

Я отступила на шаг. Он компенсировал это тем, что подошёл на шаг ближе. Я не могла смотреть ему в лицо — и тогда я посмотрела. Сначала я подумала, что он — на нём были истлевшие остатки костюма — улыбается. Потом я поняла, что одна щека у него сгнила, и сквозь лицо виднелись зубы.

Я думала, что застыла от страха. Нет, это было слишком простое слово: от ужаса. Абсолютного, парализующего ужаса. Это было глупо, но я всю жизнь боялась мертвецов. Особенно зомби. Того, как они приближались к вам.

(того, как это существо сейчас приближалось ко мне)

и как от них разило могилой

(так, как разило от этой штуки)

и то, как они стонали и тянулись к вам, и ничто их не останавливало, что бы вы ни делали, они шли и шли.

(как шёл этот)

и я думала, что застыла от страха, думала, что никогда не смогу пошевелиться, но каким-то образом я отступала. Внутренне, да, я застыла, я не могла заставить себя говорить, кричать, понять, где дверь, рассуждать, думать. Но мои ноги двигались нормально. И это было хорошо. Потому что, если бы эта штука коснулась меня, я бы умерла. Умерла по-настоящему. Умерла навсегда.

Оно

(он?)

всё ещё тянулось ко мне, и я была прижата к одному из пыльных диванов, и его рука коснулась моего плеча, а затем мой внутренний холод исчез, как кубик льда на июльском тротуаре, и я издала самый громкий крик, который я когда-либо слышала от кого-либо. Он прозвучал как сигнал пожарной тревоги.

Я упала спиной на диван и ударилась об пол, подняв облако пыли. Я пыталась отпрянуть и встать одновременно, в то время как зомби спокойно обошёл диван и продолжал приближаться. В результате, пробираясь по половицам, я оставляла на полу дорожку шириной с Бетси.

Я снова закричала. На этот раз словами. Но это была скорее пожарная тревога, чем слова, потому что Кэти спросила:

— Что?

Я прожевала фразу, фактически выплюнула её изо рта:

— Приведи Эрика!

Она бросилась ко мне — казалось, ей потребовалась целая вечность, чтобы преодолеть разделявшие нас пятнадцать футов.

— Бетси, я не могу!

— Тогда позови Тину! Позови Марка! Позови Ант! Мне насрать! Помоги!

Внезапно её руки пронзили грудь зомби. Он продолжал приближаться.

— Я не могу! Никто, кроме тебя, меня не видит! Что ты хочешь, чтобы я сделала?