Книга Игры титанов: Вознесение на Небеса, страница 205 – Хейзел Райли

Глаза затягивает пелена слёз. Когда я моргаю, одна скатывается по щеке. Хайдес ловит её губами ещё до того, как она доходит до середины.

— Последнее, о чём я просил у жизни… — шепчет он, горячее дыхание касается моих губ, — …это быть твоим.

— Хайдес…

Он утыкается лицом в мою шею и оставляет влажную дорожку поцелуев; приоткрывает рот, и его зубы царапают мою кожу.

— Я прошу об этом каждый день, Хейвен. Я хочу быть твоим. Хочу только этого — быть твоим. Хочу, чтобы ты выбирала меня каждый день. Ты понимаешь? Понимаешь, что моё место рядом с тобой и ни с кем другим?

Я слабо улыбаюсь и киваю:

— Да.

— После такой речи я рассчитывал на большее, — дразнит он. — Хотя бы на поцелуй.

Я запускаю пальцы в его волосы и подталкиваю голову вверх, чтобы видеть его лучше. Свет от потолка скользит по его лицу, и он кажется самым настоящим ангелом.

— Рядом со мной всегда будет свободное место. Только для тебя. Никто другой его не займёт. Никогда, Хайдес, никогда.

Уголки его губ поднимаются. Я знаю, что этой фразы ему достаточно, даже если она не так прекрасна, как его признание. Каким-то образом — достаточно. Каким-то образом — я ему достаточно.

— «Fílisé me, se parakaló».

— «Поцелуй меня?..»

— «Поцелуй меня, умоляю», — заканчивает он перевод.

Он ещё не успевает договорить «умоляю», как я сокращаю расстояние, и наши губы сливаются. Хайдес вжимает меня в себя, каждый сантиметр наших тел прижат, и я никогда так не ненавидела одежду, как этой ночью. Хайдес пожирает меня буквально, с такой жадностью, что поцелуй становится хаотичным, а его язык гонится за моим, пока у меня не перехватывает дыхание.

— Видеть, как ты целуешь другого, было больно, — шепчет он. — Больно до чёрта, Хейвен.

— Мне тоже было больно. — И Аресу тоже. Этот проклятый поцелуй никому не пошёл на пользу. Я хватаю Хайдеса за лицо и заставляю его смотреть в глаза. — Но мы — это только мы. Здесь есть только ты. Малакай, — медленно произношу его имя.

Для меня он всегда будет Хайдесом. Неважно, что не «с самого начала». Для меня — он. Потому что все дороги моей жизни привели именно к нему. Это тоже судьба.

Мы целуемся снова, прямо у двери моей комнаты, и наконец говорим друг другу «спокойной ночи». Хайдес ждёт, пока я зайду, и только тогда уходит. Я поворачиваюсь, и в животе роем вспархивают бабочки, будто это наш первый поцелуй. Я даже не обращаю внимания.

А потом это случается. Улыбка превращается в гримасу тревоги и ужаса.

Что, чёрт возьми, произошло в этой комнате?

Телевизор валяется на полу, экран вдребезги. Рядом — лампа, сломанная пополам. Диван отодвинут. Тумбочка, на которой стоял телевизор, прижата к стене слева.

— Арес?! — кричу я. Не знаю, больше я злюсь или пугаюсь. С ним могло что-то случиться. Или он сам всё это устроил. — Арес, ты в порядке?!

Не выдержав, бросаюсь в нашу комнату, которую мы, к несчастью, делим. Пусто. Кровать Ареса растрёпана, как он оставил её утром. Но ничего не пропало. Я проверяю и ванную на всякий случай — тоже пуста.

— Арес? — снова зову я, как дура. Его тут быть не может.

Оглядываюсь по маленькой гостиной, в поисках хоть какой-то зацепки, пальцы уже тянутся к телефону, чтобы позвонить. И тут взгляд цепляется за ярко-жёлтый квадратик на полу у двери. Должно быть, я наступила на него, когда вошла.