Книга Кровь песков, страница 105 – С. К. Грейсон

Веки дрогнули, распахнулись — и миг мы не двигались. Потом я дёрнулся, вывернулся из её хватки, оторвал свои руки. Золото её глаз, ещё мгновение назад необычайно мягкое, сузилось в растерянности — и тут же захлопнулось.

Я вскочил, отступил на пару шагов; она осталась на песке, сжалась в себя, будто мечтала провалиться в дюну под коленями. Я отвёл взгляд и резко тёр перчатками по предплечьям, словно мог стереть тот факт, что я, Вайпер, минуту назад держал на руках соперницу.

Когда я вырвал внимание к происходящему вокруг, оказалось, что мало кто заметил мою выходку: люди бежали от эпицентра, где мы с Кирой стояли на коленях. Теперь глашатай дуэлей шептался с Адерин и королевой; ветер выбил сложную корону из её волос. Балки деревянного помоста для ведущего валялись, расколотые и разбросанные по иссечённой песком площадке.

Воздух снова был спокоен — зрители начали осторожно продвигаться вперёд, глухо перешёптываясь. Наконец королева Джиневра решительно кивнула и вышла в центр бывшего круга для боя. Подняла руки — и толпа стихла. В детстве я мечтал о таком — стоять в круге Испытаний Баллан, пока королева объявляет нового Чемпиона Пустыни.

Только сейчас в её лице читалось не гордое сияние из моих мальчишеских грёз, а тяжёлая покорность. И я теперь знал, что это значит.

— Кира из Келвадана лишилась права на поединок, применив магию после клятвы побеждать лишь силой собственного тела. Всадник клана Катал будет коронован следующим Чемпионом Пустыни Баллан.

Хотя я сидел далеко от основных костров, праздник звучал приглушённо. Развязка Испытаний вывела людей из равновесия, но стоило потечь лаке — и пир быстро обернётся плясками и байками о прошлых годах. Родители будут вспоминать Испытания своей молодости, молодые — сетовать на проигрыши или хвастаться победами. В этом году веселье всё равно будет ломким — из-за тени войны. Даже если смысл моей победы знали не все, напряжение висело в воздухе.

Я выиграл, исполнил задачу и сделал шаг к исцелению пустыни. Келвадан должен пасть, чтобы пустыня выжила, — и меня удовлетворит, когда стены рухнут, а ложь города будет разоблачена. Но мысль о войне радости не приносила. На плечи легла тяжёлая плита, я ссутулился и ушёл подальше от людей.

Я сидел на гребне дюны поодаль от лагеря. Пляски жаровен отсюда были лишь оранжевым дыханием на краю зрения; густая ночь и звёзды оставались нетронутыми. Зефир вернулся с охоты, приземлился рядом и принялся клевать собственной добытой ящерице голову.

От края палаток отделилась тёмная фигура и пошла ко мне по пескам. Часть меня ожидала, что Кира придёт; сердце всё равно подпрыгнуло, когда она приблизилась.

Она остановилась напротив. Я не шевельнулся — ни чтобы приветствовать, ни чтобы гнать прочь. Между нами в тишине плясала магия пустыни.

— Зачем? — Голос негромкий, но ровный.

Она могла спрашивать о многом, но я был уверен: это о том, зачем я помог ей, когда мы стоим по разные стороны неизбежной войны.

— Я уже всё равно выиграл, — ответил я, уводя взгляд от сути.

Она шумно выдохнула носом — раздражённо, кажется. Тишина между нами натянулась, стала осязаемой.

— Не знаю, — наконец сказал я. Полуправда. В тот миг у меня не было причин, когда я схватил её за руку в центре бури. Шёпот пустыни в голове не оставил мне выбора.