Книга Южная пустошь – 7, страница 38 – Алёна Цветкова

— Елина, ты здесь? — тихий оклик застал меня врасплох и я вздрогнула… Адрей? И что он здесь делает⁈ — Мы можем поговорить?

Что-то в его голосе заставило меня повременить с отказом. Я не видела никакого смысла повторять нашу беседу, но неподдельная тревога, какой-то затаенный страх, я бы даже сказала, паника, которая чувствовалась скорее на подсознательном уровне, вынудили меня отозваться.

— Разве мы уже не обсудили все, что нужно? — подала я голос.

Однако звук приближающихся шагов сказал, что Адрей не последовал моему совету. И что он был не один… Шли сюда явно двое. Я насторожилась…

— Елина, я приношу свои извинения, — рядом с хмурым и расстроенным Адреем стоял его внук. Мальчишка, в отличие от отца, смотрел дерзко и самоуверенно, хотя в глубине его глаз, даже при быстро сгущающемся сумраке южной ночи угадывался страх. Еще больший, чем в голосе его деда. — Гирем не хотел нанести тебе ущерба. Это всего лишь глупая детская выходка… Он готов понести любое наказание которое ты сочтешь нужным, но я очень прошу тебя проявить снисхождение и не наказывать мальчишку по всей строгости закона.

Гирем дернул плечом и явно хотел что-то сказать, но ладонь Адрея, лежавшая на его плече с силой сжалась, заставляя его замолчать.

— И что натворил твой внук? — тяжело вздохнув, спросила я… Меньше всего мне хотелось вникать в детские шалости. Что бы не сделал этот ребенок, вряд ли это способно нанести мне такой вред, который я сочла бы непоправимым.

Адрей, не выпуская из рук мальчишку, сделал шаг вперед и выложил на край скамьи, на которой я сидела, несколько белых конвертов, обратной, чистой стороной вверх.

— Вот, — напряженно произнес он, — он выкрал твои письма…

— Что⁈ — ахнула я, хватая конверты… Я не верила, что это правда, но имена адресатов на лицевой стороне были сделаны моей рукой… И именная сургучная печать тоже была моей… Я невольно схватилась за карман, ключ лежал на месте.

— Я не крал, — возмущенно прошептал мальчишка, — я взял на время. И вернул бы их на место, сразу, как только…

Он запнулся и не договорил. То ли сам понял, что натворил, то ли Адрей поспособствовал, заставив внука замолчать раньше, чем он наговорит то, что усугубит его положение. Хотя куда уж больше. Теперь я понимала страх, который услышала в голосе бывшего мужа.

Воровать плохо, можно загреметь на каторгу на несколько лет. Воровать у королевы, пусть пусть и очень маленькой страны, хуже вдвойне. Каторга может продлиться всю жизнь. Но воровать секретную корреспонденцию… За такое получают обвинение в шпионаже или в государственной измене и наказывают смертной казнью.

— Елина, — Адрей знал, что грозит юному Гирему, — умоляю… Ваше величество…

Он медленно, не отрывая от меня глаз, опустился на колени, и опустил голову, чтобы спрятать то, что было в его глазах. И снова попросил:

— Умоляю, сохрани ему жизнь, — его хриплый голос был наполнен страхом и слезами. Еще немного и Адрей разрыдается. Хотя такое очень сложно представить. Еще мгновение назад я не поверила бы в такой исход. — Елина… прояви милосердие… Я тебя прошу…

Он просил, но сам не верил в то, что я прислушаюсь к его словам. А я невольно вспомнила, как точно так же просила его не оставлять меня, больную и измученную после побоев, без всякой помощи и надежды в портовом кабаке на окраине Беломорья. Там, где моя жизнь и честь не стоили даже гринки, где меня изнасиловал и ограбил бы первый же матрос, пробудившийся после ночной пьянки.