Онлайн книга «Противостояние эльфов»
|
* * * В мастерской всё так же было уютно и пахло краской. Зажжённая лампа, поставленная на подоконник, освещала ровным жёлтым светом лишь небольшой круг, вся остальная комната тонула в таинственном полумраке. В дальнем закутке, словно чернеющие горы, теснились пустые рамы, чуть поодаль, в тени прятался небольшой столик с сотней крохотных ящичков для приготовления красок, ближе к центру толпилось несколько мольбертов, на которых сохли готовые работы. Их было намного меньше, чем пять лет назад, но, несмотря на дрожащие от старости руки, Р’хас Рехарт не утерял сноровки. Штрихи оставались всё такими же резкими и твёрдыми. Не то, что у Ренисы… Она устроилась возле окна на старом колченогом стуле. Руки совсем не слушались, выводя неуклюжие неровные линии, а сангина предательски рассыпалась, ещё больше грязня края, и всё же в угловатом наброске угадывался силуэт. Рениса всегда предпочитала портреты, и сейчас на неё безлико взирала несколько небрежно вырисованная человеческая фигура. Поджарый мужчина был облачён в облегающую узкую рубашку, прекрасно подчёркивающую его мускулы и намекающую на хорошее строение тела, плотные бриджи и свободный плащ с красивой застёжкой. Высунув кончик языка от усердия, Рениса пыталась изобразить хитроумную эмблему в виде разъярённой мантикоры, но все мелкие штрихи, стушевавшись, слились, так что получилось какое-то бесформенное пятно. Вздохнув, она отложила набросок, поняв, что за лицо лучше и вовсе не браться, чтобы окончательно всё не испортить. Сменив лист, Рениса вновь принялась рисовать. В голове засел яркий образ девочки-богини, который захотелось перенести на бумагу. Мягкий цвет сангины очень подходил огненной малышке. Вот только очертив схематично её будущую форму, Рениса вновь убрала листок. Вздохнув, она вернула на мольберт предыдущий набросок и принялась осторожными короткими штрихами рисовать глаза. В какой-то момент сангина была оставлена, и рядом появилась коробка с пастелью, а затем и тушь. И хотя дядюшка Ре не советовал смешивать техники, Рениса не нашла другого способа раскрасить свою работу. Глаза непременно должны были быть небесно-голубыми, обрамлёнными чёрными пышными ресницами, волосы — светлыми и длинными, а черты лица — тонкими и благородными. С увлечением нанося всё новые штрихи, Рениса далеко не сразу поняла, кого именно попыталась нарисовать. Лишь когда рука потянулась чуть заострить ухо, она отпрянула от портрета. Неумелая копия Филиппа Данье кривовато улыбалась и восхищённо пялилась на неё, почти так же, как на балу! Даже плохо нарисованный полукровка смог её смутить! Покраснев до кончиков волос, Рениса поспешно перевернула набросок, не желая больше встречаться с ним взглядом. Для надёжности, будто опасаясь, что Филипп каким-то чудом вдруг оживёт и покинет портрет, она прикрыла листок начатым эскизом с богиней и с несвойственным нажимом принялась наносить короткие штрихи будущего пламени. Монотонная работа несколько успокоила её, а потом и вовсе уморила. На секунду прикрыв глаза, Рениса облокотилась на мольберт и тут же заснула. Ей снился Аулус. Он ходил по мастерской, словно по галереи, и с интересом разглядывал работы дядюшки Ре. Демон одобрительно кивал одним пейзажам, и равнодушно проходил мимо других, пока, наконец, не остановился рядом с Ренисой. Поклонившись в знак приветствия, Аулус покосился на сомкнутую в пальцах сангину, а затем уже начал переводить взгляд на мольберт… |