Книга Пламенный цветок, страница 54 – Мира Ризман

Рениса:

На нижней палубе было почти так же светло, как днём. Огромная Онио нависала, казалось, над самим кораблём. Ещё никогда прежде Рениса не видела, чтобы луна была настолько огромной. Онио занимала собой едва ли не полнеба, впрочем, не она одна. Многочисленные звёзды, щедро рассыпанные по небосводу, совсем не напоминали те тусклые призрачные огоньки, которые привыкла наблюдать Рениса. Яркие и большие, они походили на сотни фонарей, запущённых по случаю большого праздника.

Воцарившаяся звенящая тишина напрягала. Рениса осторожно оглядела корабль в поисках команды, но не уловила никакого движения. Галеон будто бы вымер. Он вяло дрейфовал в неизвестном направлении: вокруг было только бескрайнее безмятежное море.

Рениса несмело отошла от люка и, продолжая опасливо озираться, направилась к лестнице ведущей наверх. Выйдя на залитую лунным светом палубу, она заметила тусклый желтоватый свет, исходивший из капитанской каюты. Рассудив, что там вполне мог находиться Данье, Рениса засеменила по шкафуту. До квартердека было ещё с десяток шагов, когда огромная тень, выросшая за спиной, накрыла её. До ушей донеслось тяжёлое рваное дыхание, а затем и утробное рычание. Рениса, боясь оглянуться, припустила из-за всех сил, но хозяин тени и не думал отступать. Глухой топот многочисленных то ли ног, то ли лап намекал, что этот некто вовсе не один. Впереди маячила заветная лестница, ведущая к юту, но Рениса с подступающей к горлу тошнотой понимала, что ей нипочем не взобраться на неё, избежав столкновения с преследователями. И змеиный облик тут мог стать разве что помехой! Она потратит бесценные секунды, и её попросту затопчут. Неизвестные твари уже дышали в спину, и несколько раз чья-то протянутая когтистая лапа задевала платье. Последний такой замах вспорол рукав, разделив его на две части.

Задыхаясь от страха и бега, Рениса влетела на первые ступеньки и даже попыталась карабкаться, но новая жуткая тварь, издав боевой клич, слетела с бизань-мачты и устремилась прямо на неё. У чудовища оказались размашистые крылья, огромный клюв и горящие, словно у волка, жёлтые глазища. Секундное замешательство, вызванное появлением крылатого монстра, помогло прочим тварям добраться до неё. Чья-то мощная когтистая лапа вцепилась в ворот платья. Ткань затрещала по швам, принимая удар на себя. Рениса же мёртвой хваткой держалась за перекладины-ступеньки, в панике понимая, что оказалась окружена неведомыми чудовищами. Мохнатые лапищи, склизкие щупальца и стальные клешни дёргали за юбки, разрывая их в клочья, цеплялись за ноги, надеясь содрать её вниз. В конце концов, им это почти удалось. Покрытая чешуёй пятерня удачно схватилась за ногу и потянула на себя. Рениса чувствовала, как её стаскивают с узкой ступеньки. Попытавшись отбрыкиваться свободной ногой, она в итоге угодила в ловушку. Вторую ногу оплели щупальца, да так плотно, что в попытке избавиться от новой напасти, Рениса соскользнула со ступени и повисла безвольным мешком. Крылатый монстр, кружа, заходил на посадку, когда платье не выдержало и начало расходиться на куски. Костяшки пальцев побелели от напряжения, но Ренисе всё ещё удавалось удерживаться в подвешенном состоянии.

«Это конец!» — подумала она, когда по её рукам прошёлся непонятный стрекающийся отросток. Кожу обожгло так яростно, что Рениса не смогла сдержать отчаянного крика. Пальцы непроизвольно разжались, и она свалилась прямо в гущу чёрных тел с безумными горящими глазами. Сотни лап, рук и щупалец обещали растерзать её на части, но внезапно дверь капитанской каюты распахнулась, и из неё повалил серебристый туман. Он быстро заклубился, стелясь по юту, и в долю секунды перевалил через борта, заволакивая палубу. Твари с визгом и поскуливанием разбежались врассыпную. Рениса шлёпнулась на дощатый пол, сильно ударившись коленями и локтями, а затем туман накрыл её. Его серебристые капли напоминали тонкие иглы и больно впивались в открытую кожу, но странное ощущение тут же исчезло, едва плотная дымка начала рассеиваться. В гробовой тишине вновь спустившейся на корабль особенно зловеще звучали приближающиеся шаги. Тихонько позвякивала пряжка сапогов, и гулко стучали подбитые железом подошвы.