Книга Малина для мага, или Сорванная любовь, страница 87 – Ольга Ярошинская

— Туфли стираются и теряют вид, а стелькам сносу нет, — похвасталась она. — Но к чему ты клонишь, Малин?

— Но если у Присциллы были больные пальцы, то смогла бы она вязать? — спросила я.

Дамы ненадолго умолкли, раздумывая, а я тем временем убрала канделябры и подушки и сдвинула последний стул от двери.

— У нее болели суставы, — пробормотала Лилиан. — Она жаловалась…

— Точно болели? — спросила я.

Я помнила руки Присциллы с ровными сильными пальцами, на них не было ни следа артрита.

— Что-то такое было, — подтвердила Хелия. — Присцилла даже пропустила партию в вист.

— Вы видели ее больные руки собственными глазами? — не отставала я.

— Я не помню, — честно призналась Хелия. — Но Присцилла любила вязать и не бросала свое увлечение никогда. Ты считаешь, она соврала? Но зачем?

Затем, что это алиби. Дом ее любит, дом дал ей подарок. Если бы он одарил только двух подруг, а не трех, это выглядело бы подозрительным. Она придумала несуществующую болезнь, а после — несуществующее лекарство. Она соврала, что дом подарил ей артефакт, а на самом деле осталась без подарка. Потому что башне она по какой-то причине не нравилась. И сейчас, пока ее подруги строят в доме баррикады, а мой Эйдан готовится к битве, она просто сбежала!

— Думаешь, Присцилла как-то замешана? — поняла Хелия.

— Я думаю, что в своей сумке с вязанием она принесла что-то еще, — сказала я. — Что-то такое, что открыло путь скверне.

— А ведь она просила остановиться неподалеку от башни! — вспомнила Лилиан, вскочив с пуфика. — Сказала, что ее растрясло по дороге и захотела прогуляться пешком!

— А мы поехали в экипаже, — подтвердила Хелия. — Потому что ты боялась запылить новенькие туфли.

— Еще скажи, что я виновата, — надулась Лилиан.

— Нет, вы ни при чем, — успокоила я бабулек.

Но я наконец-то поймала кончик ниточки, который должен привести нас к разгадке.

Разобрав завал перед дверью, я вышла из дома, игнорируя возмущенные вопли пожилых дам. Сладковато-гнилостный запах обжег горло, и я невольно задержала дыхание, прикрыв лицо рукавом. Скверна шла на Сол-Гират густой смрадной волной, и казалось странным, что солнце еще не померкло от ужаса.

В свете ясного дня порождения скверны, приближающиеся к башне, выглядели еще уродливее. Я узнала угрюмцев, шептуний, а вот этот зеленый склизкий комок, что катится прямо к крыльцу, похож на чурепку. Ну, или какое-то из порождений скверны высморкалось…

— О, Лилиан, погляди, это не Филипп? — поразительно спокойным тоном спросила Хелия из-за моей спины.

— Ты не только глухая, но и слепая, — ворчливо ответила Лилиан. — Хотя вон тот, зелененький, и правда похож, те же ушки.

Угрюмцы шли прямо к башне, волоча костлявые ноги, протягивая руки с тонкими длинными пальцами, вечно голодные рты приоткрылись, издавая тонкий звенящий гул, как полчище комаров.

В ладонях Эйдана сплелись посохи, грозно засияв живой магией, и он повел ими сразу с двух рук, выжигая мерзость, прущую на Сол-Гират. Из тумана выросли черные щупальца, шустро поползли прямо к крыльцу. Я судорожно пыталась вспомнить хоть что-то из боевой магии, но дамы меня опередили: Хелия с неожиданной прытью соскочила со ступенек и придавила щупальце тростью, а Лилиан наступила на следующее каблуком.

— Это были новые туфли, — пожаловалась она, разглядывая серую гниль на розовом бантике.