Книга Малина для мага, или Сорванная любовь, страница 88 – Ольга Ярошинская

— Марш в дом! — рявкнул сол Гир, обернувшись, и его глаза пылали холодной яростной зеленью.

Если бы я не любила его, то влюбилась бы прямо сейчас. И страх растаял, как не бывало. Разве может корневой маг проиграть, когда дело касается его дома. Разве Эйдан отступит, когда зло идет на его Сол-Гират? За его широкой спиной стоят поколения предков!

А еще жена и две бабки. Ведь дамы, переглянувшись, решили пропустить мимо ушей приказ корневого мага. Вдобавок диван-залетайка переступил порог, высоко поднимая ножки. Перепрыгнув через все ступеньки, он воинственно потоптался по мелкому гнусу и встал перед крыльцом, загородив вход спинкой в нежный цветочек.

Если уж даже ему не страшно…

Убрав руку от лица, я вдохнула воздух, пахнущий смертью, и спустилась к Эйдану.

— Малин, иди в дом, — попросил он, вновь направляя волну магии в скверну.

Багровая волна пробежала по верху тумана, взрывая его искрами и заставляя порождения скверны выгибаться от боли.

— Мне надо тебе рассказать, — торопливо начала я. — Джиневра говорила со мной. Она просила сорвать ритуал.

— Где? — коротко бросил Эйдан, рассекая какую-то мерзкую тварь, названия которой я даже не знала.

— Там, куда нет доступа башне. Я думаю, это в банке. Помнишь, ты сам говорил, что в банке не чувствуешь магию, словно тебе отрезали корни?

Он пожал плечами, разворачиваясь всем корпусом к новой волне скверны, которая надвигалась, клубясь и обрастая когтями и щупальцами.

— А еще она просила ее похоронить, — добавила я.

Вдруг Аделина и здесь наврала? Уж слишком ярко она живописала, как дом поглощал бренное тело Джиневры.

— Могло ли случиться так, что ее дух в башне, а тело покоится где-то еще? — спросила я.

— Могло, — буркнул Эйдан. — Некоторые мои предки сгинули в дозоре, но дух освободился и нашел дорогу домой. Что-то еще?

— Присцилла… подозрительная. Она могла принести артефакт портала с собой, — закончила я.

Эйдан перехватил оба посоха правой рукой, а левой привлек меня к себе, прижав спиной к груди.

— Давай попону, как мы уже делали, — сказал он. — Я боюсь жечь во всю дурь, чтобы не навредить башне. Укрой землю, Малинка. Защити. Сделай все, что сможешь.

Я выдохнула и прислонилась к крепкой груди сол Гира, чувствуя, как быстро бьется его сильное сердце. Расправила руки, прислушиваясь к дыханию земли и призывая силу нашего дома.

Я хозяйка башни. Я не звала сюда зло. Мой дом не падет от скверны, потому что в нем есть место только любви.

Двойная волна магии раскатилась от нас, как от эпицентра взрыва. Серый туман разметало в клочья, угрюмцы визжали и растекались слизью, а диван подскочил и потоптался по жирному щупальцу, срубленному ритуалом.

Бабульки, устав, присели на диван-залетайку, вполголоса обсуждая его обивку, а Эйдан развернул меня к себе и поцеловал, так жарко, что губы почти обожгло.

— А сейчас в дом, — приказал он, шлепнув меня по заду. — И чтоб ни шагу.

Я молча покачала головой, и сол Гир, ругнувшись, крепко взял меня за руку.

— Почему боги дали тебе браслет только на одну руку? — вопрошал он, рысцой побежав вперед. — Надо было на две, а между ними — цепочку. А мне ключ, чтобы можно было приковывать тебя куда-нибудь к чугунной ножке ванны. Малин, за что?

— За что тебе такое счастье? — уточнила я, стараясь беречь дыхание и держать темп, заданный Эйданом. — Почему мы не едем в карете?