Книга Не названа цена, страница 175 – Мария Берестова

Лицо Рийара сделалось совсем мягким. Он глубоко задумался, затем нерешительно отметил:

— Знаешь, он ведь ко мне ни разу не пришёл.

К её большему ужасу и стыду, голос его совсем сорвался на последнем слове.

Она смущённо откашлялась и заметила:

— Я думаю, он сильно злится, что ты его обманул. Но, конечно, он за тебя переживает, просто… не готов сейчас это показывать.

— Спасибо, — поднял он на неё глубокий благодарный взгляд.

С трудом распрощавшись, наконец, она сбежала.

Илия, определённо, полагала, что должна поговорить с Леоном о Рийаре, но совершенно не знала, как подойти к этой теме. Она ведь уже вроде как заговаривала с Леоном об этом, и он вполне однозначно высказал своё мнение по этому вопросу, и она вполне могла понять, почему он занял столь жёсткую позицию. Рийар всегда вёл себя с ним совершенно недопустимо, и не отказывал себе в том, чтобы строить брату козни; но тут уж он точно перешёл все и всяческие границы! Поэтому Илия, конечно, могла понять Леона, и находила его позицию справедливой и честной.

Однако она не могла выкинуть из головы ту мысль, что Рийар…

Что — Рийар?

Раскаивался ли он в том, что сотворил?

Переменился ли он внутренне?

Стал ли он видеть свои поступки под другим углом?

«Я не буду оправдываться», — вспомнились ей его собственные слова. Значит, он всё ещё считает себя правым?

Он не показался ей человеком, который считает, что был кругом прав, и что это идиоты вокруг него ничего не понимают. Он скорее выглядел, как человек… который смирился и принял.

У Илии вырвался нервный смешок.

Смирившийся Рийар? Она, должно быть, бредит!

Если предположить, что Рийар может раскаяться, ещё можно было — даже безо всяких допущений! — то предположить, что он смирился!

…однако он выглядел именно так. Она не заметила, чтобы он тяготился своим новым положением, или злился на коллег и сослуживцев, или досадовал — по правде сказать, она впервые видела его настолько мирным и спокойным, как будто в кои-то веки его вообще всё устраивает.

Нет, она не знала, что сказать об этом Леону, — и, тем более, ей было страшно показаться навязчивой, лезущей не в своё дело и вообще… Вдруг он подумает, что она считает, что, раз они теперь встречаются, то она имеет право лезть ему в душу, давать наставления, критиковать его решения и так далее! Её аж передёргивало от мысли, что он может интерпретировать её потребность примирить их с Рийаром таким образом.

И вдруг — самое кошмарное! — вдруг Леон подумает, что она заступается за Рийара, потому что всё ещё влюблена в него?

Это казалось ей самым ужасным и катастрофичным; она бы точно чувствовала себя увереннее и спокойнее, если бы в прошлом у неё не было этой влюблённости, которая, как ей теперь казалось, компрометировала сам факт её сочувствия к Рийару.

И, хотя Илия вроде бы решила, что не будет ничего говорить Леону, факт её внутренней борьбы от него не укрылся — она так ёрзала, бормотала себе под нос и дёргала свои розовые волосы, что её волнение было очевидно, как и причина этого волнения.

— Возможно, — наконец, решил он прервать её мельтешение, — ты поделишься со мной тем, что такого тебе наговорил Рийар?

Илия вздрогнула, как будто он застал её на месте преступления — в её глазах так и было, потому что она всерьёз уже полагала преступным так много размышлять о другом мужчине, пусть и не в романтическом ключе.