Книга Не названа цена, страница 178 – Мария Берестова

Уловившая значение этого взгляда Айриния грустно усмехнулась, отвела глаза в сторону изолятора и тихо сказала:

— На удивление, при этом вы так похожи.

Это была крайне неожиданная мысль — Леон всегда полагал, что они с Рийаром являются полными противоположностями друг друга, — поэтому вместо того, чтобы уйти своим путём, он переспросил:

— Похожи?

Айриния повела плечами и ответила:

— Оба хотите быть услышанными и понятыми. Только, — с горькой иронией отметила она, — слышат все только вас, а не его.

Леон подумал, что это уж через край, и её странные обвинения — а он услышал в её словах именно обвинение, — совершенно нелепы и беспардонны! Он открыл было рот, чтобы призвать её к порядку, но она по выражению его лица догадалась и извинилась раньше, чем он начал говорить:

— Простите, я забываюсь, — с неловкой жалкой улыбкой признала она. — Просто… — она опять обратила взор к изолятору. — Очень горько понимать, что он так хотел быть услышанным, так страстно желал этого, так отчаянно пытался докричаться до мира… а теперь заперт и оставлен, и его уж точно больше никто не услышит.

Леон подумал, что, видимо, Рийар как-то умудрился успеть закрутить с ней роман, и именно поэтому она так остро приняла эту ситуацию к сердцу.

— Нынешнее положение Рийара стало следствием его поступков, — спокойно обозначил он. — Возможно, если он в самом деле так хотел быть услышанным, ему стоило вести себя как-то иначе? — не удержался он от шпильки.

Влюблённые девицы, конечно, раз за разом упорно романтизировали Рийара, но Айриния, кажется, решила превзойти их всех!

Как он и ожидал, аргументы разума на неё не произвели впечатления.

— Так ведь, господин старший следователь, если тебя раз за разом не слышат — ты пытаешься кричать всё громче и громче, не правда ли? — призвала она его подтвердить эту мысль.

Леон нахмурился, потому что мысль была логичной.

— Вам сложно понять, потому что вас-то все сразу слышат, — продолжила говорить Айриния. — Но поверьте мне как человеку, которого в принципе никто никогда не слышит — это и впрямь толкает на отчаянные мысли и поступки.

— Я вас сейчас слушаю, — прохладно отметил Леон, которому её слова почему-то показались укором — во всяком случае, внутри его души поднялось какое-то непривычное, сосущее чувство вины.

Она посмотрела на него грустно, потом безрадостно улыбнулась и уточнила:

— Слушаете, но не слышите. — И с горькой иронией добавила: — Кто вообще воспринимает всерьёз слова таких, как я? Простите, — впрочем, опомнилась она и снова повинилась. — Я сама не своя.

Обозначив в качестве прощания что-то, похожее на реверанс, она прошла к изолятору, но не внутрь — то ли у неё не было пропуска, то ли она и не собиралась заходить. Вместо этого она села прямо на землю, облокотившись на стену и прикрыв глаза. Вся её поза и выражение лица отражали крайнюю степень усталости и уныния.

Леон некоторое время смотрел на неё, не в силах уйти. Что-то всколыхнулось внутри него в эту короткую беседу, и он сам не мог понять, почему теперь испытывает такую смесь волнения, беспокойства, вины, страха и тоски — ведь, кажется, она говорила одни только глупости, какие влюблённые девушки говорят, пытаясь выгородить своих возлюбленных.

Развернувшись и тряхнув головой, Леон отправился обратно в управление.