Книга Ненужная жена. Хозяйка драконьей крепости, страница 176 – Лина Калина

— Она должна была купить туфли по скидке, но не купила. Не было твоего размера.

— Тогда почему сообщение написано ночью? Катя их что, ночью покупала?

Его пальцы сжимаются в кулак.

— Ир… — голос Димы дрожит, но я не могу понять — от злости или страха.

Стук в дверь прерывает нас. Медсестра появляется в проёме, улыбается и ставит на тумбочку шикарный букет.

— Оставили на посту, а в букет вложена записка, — бросает она и, не задерживаясь, скрывается за дверью.

Я машинально кладу телефон рядом и протягиваю руку к цветам.

Ирисы.

Кончики пальцев касаются прохладных лепестков — и меня словно пронзает электрическим разрядом.

В голове вспыхивает что-то неясное, рваное. Смех — звонкий, почти детский. Ветер треплет светлые волосы. Чьи?

Голос — низкий, тёплый: «Я горжусь тобой…» Но фраза обрывается. Воспоминание? Или просто ощущение: я что-то должна помнить?

Я вдыхаю резкий, пряный запах — почти болезненный.

Меня выворачивает.

В висках гул, в груди ледяной ком, а в пальцах — дрожь.

Ирисы.

Моё имя… Ирис?

Сердце пропускает удар, а затем колотится так, словно хочет вырваться из груди. В ушах звенит. Вокруг будто сжимается воздух — слишком плотный, слишком тяжёлый. Я стою на краю чего-то бесконечно важного.

— Коллега? — интересуется Дима. — Кто прислал букет?

Мой жених ловко вытаскивает позолоченный квадратик, спрятанный внутри букета ирисов, и читает вслух:

— Ты можешь не помнить — я помню за нас обоих. Ты ищешь опору — но я давно стал твоей тенью. Думаешь, ты одна? Ложь. Я рядом. Всегда буду. Р.

Дима сжимает записку так, что костяшки белеют. Он поднимает глаза, в них злость, непонимание и что-то ещё… страх?

— Что это⁈ От кого⁈

Я молчу.

— Этот кобель Белинский? Да? Всё никак не угомонится⁈

— Причём тут Ростик? — отвечаю машинально, не сразу осознавая, что вслух произнесла имя своего конкурента.

И тут же что-то щёлкает внутри.

Как пазлы, один за другим, в сознании складываются мелочи: кот Тимофей, разбивший горшок, когда пришла Катя. Запах кофе. Случайный смех.

А дальше?

Тьма.

Я вскакиваю.

— Ира! — рычит Дима за моей спиной.

Выбегаю из палаты.

Останавливаюсь у окна.

На фоне закатного города, утопающего в мягком золоте и алом свете, в полутени стоит незнакомец. Его силуэт чётко вырисовывается среди оранжево-фиолетового неба и мерцающих огней улиц.

Почему-то у меня перехватывает дыхание.

Он поворачивается.

Всё как всегда: наши взгляды встречаются. Его лицо остаётся бесстрастным. Но в этот раз… в этот раз я замечаю кое-что новое.

В глазах мужчины — не просто безразличие. В них усталость. Грусть. Может быть, даже… боль?

Я молчу, жду, когда он, как обычно, уйдёт.

Но он не уходит.

Он делает шаг вперёд.

— Ты слишком глупая, Ири, чтобы понять, когда тебя любят, — его голос глух, но в нём слышатся эмоции, которые мне не разобрать.

Он замирает, и голос дрожит едва заметно:

— Ты должна вспомнить меня.

Ири.

Ирисы.

Ирис.

Я не двигаюсь, не могу оторвать взгляда от его глаз.

Карие, глубокие, как омуты, они вдруг начинают меняться. Густой каштановый цвет растворяется, и внутри вспыхивает янтарное солнце.

Золотистые искры пробегают по радужке, переливаясь, как расплавленный мёд, и в следующую секунду его глаза сияют чистым янтарём — живым, мерцающим, хранящим в себе древнюю магию.

Я видела эти глаза… в том воспоминании с аметистом.