Книга Половина пути, страница 10 – Юля Тихая

Горлем глянул на часы, явно прикидывая, не пришла ли пора объявлять подъём, но пока остался сидеть. Люди выползали в зал и сами, один за другим, вполне бодрые или заспанные. Легко звякнуло и ольшино заклинание: Брент проснулся, а затем, судя по отклику потянувшейся вслед за ним конструкции, занял место в очереди под умывальной.

— А ты хорошенькая, — добродушно уронил Брент, осторожно опускаясь на хлипкий на вид стул и прислушиваясь, не подломились ли ножки. Мебель выдержала испытание с честью. — Когда спишь зубами к стенке! Замужем?

— Нет, — хрипло отозвалась Ольша, резко передумав делиться с ним хлебом.

— Мужчина? Любовник?

— Мир его духу, — мрачно сказала она.

— А. Извини.

Ольша пожала плечами. Брент заказал две тарелки пшённой каши, кусок яблочного пирога, полдюжины варёных яиц, хлеб и здоровенную миску квашеной капусты. С ума сойти, сколько он жрёт, как только корона не разорилась содержать такого вояку!.. Или, может, это он оголодал на солдатском пайке, вот и нагуливает теперь жир за всё время ужасных лишений?

Яйца и капусту Брент поставил на центр стола, явно предлагая присоединиться, а одну из тарелок и пирог поставил прямо перед Ольшей. В пирог она вцепилась поскорее, пока не передумал. Кусок был небольшой, а стоил дороже, чем целая булка хлеба. Но разве станет Ольша мешать взрослому человеку тратить его собственные деньги?

Из капусты она украдкой воровала длинные брусочки моркови и клюквины. Если Брент и замечал это, то, по всей видимости, не имел возражений. Он сосредоточенно, тщательно жевал, и только иногда поглядывал на Ольшу.

К сожалению, в этом взгляде прослеживался мужской интерес, и Ольша зябко дёрнула плечами. Надо было лечь подальше от него, чтобы не разглядывал спящую, или по крайней мере держать себя в руках и не подкатываться к нему греться. Тогда, может быть, головной мозг у него взял бы верх над спинным, и он сообразил, что криво постриженная осунувшаяся девица, бледная как сама смерть, вряд ли будет страстной в постели.

Хотя, может быть, он и не любит страстных. Может, в его вкусе как раз полудохлые и вялые, чтобы сопротивлялись, но неубедительно. От этой мысли вкусная вообще-то каша отдала кислым, и Ольша заставила себя отставить зряшные переживания.

Вряд ли он разложит её в фургоне, прямо на ящиках с депрентилом, да и свальный блуд Горлем явно не одобрит. А потом…

Да и какая разница, если чуть больше чем через месяц она будет, наконец, дома.

— Это не тройка, — в очередной раз повторил Брент, демонстрируя настоящие чудеса терпения. — Это полташ. Если ты объявляешь полташ, а потом я объявляю полташ, я спрашиваю: рост? И ты говоришь, что у тебя от дамы…

Ольша сперва кивнула, а потом помотала головой. Правила брентового клабора оказались куда сложнее, чем можно было ожидать от карточной игры на двоих. В ней нужно было считать очки, которые Брент записывал в блокнотик какими-то кружочками и палками, собирать комбинации, торговаться, пасовать и очень много думать.

Сам Брент очевидно получал от игры большое удовольствие и хмурил лоб, просчитывая карты и прикидывая, что могло бы быть на руках у самой Ольши. Регулярно ошибался и потом бурчал, что Ольша играла «нерационально».

Пока что по-настоящему хорошо Ольша научилась только объявлять «он» или «она», когда играла короля или королеву из козырной хвали. Правда, иногда она делала это зря, но что уж теперь поделать?