Книга Половина пути, страница 165 – Юля Тихая

Но сегодня его всё-таки готовы выслушать. Пять минут внимания, где-то между обедом с мэром и поездкой в судоремонтный завод.

Стихии, спасибо, что не сделали меня королевичем!

Строго говоря, королевич Кушир был не лучшим человеком для обсуждения подозрительных приказов и сомнительных гипотез. Может быть даже, брентов вопрос имел больше отношения к каким-нибудь «открытым коммуникациям», или как там называется то зефирно-розовое здание, в котором мастерски стращают журналистов. Но Брент понятия не имел, на какой кривой козе туда можно бы было подъехать; к тому же, это было бы разглашением секретного приказа с печатью королевича, за что в наше гуманистическое время всё-таки по большей части не расстреливают, но сажают надолго.

Как и все марельцы, Брент был подданным короля. Как военный — подчинялся генералитету, и королевич Кушир был в каком-то роде «его» королевичем. Куда ещё обращаться, в конце-то концов?

Разве что отставить жрущую голову тревогу и сделать ровно так, как в приказе написано. Но эта идея кажется чем дальше, тем страшнее. Журналисты не понимают слов «возможно», «предположительно», «согласно моделированию». Всё это журналисты превращают в жирные буквы: «Сенсация!!!».

Брент отряхнул папку с бумагами и выпрямил спину.

Аппарат Кушира иронично занимал бывшее здание тангского культурного центра, сейчас, разумеется, опустевшее. С кабинета табличку сняли; в коридоре сохранился двуязычный указатель «К директору», а на неприметной доске объявлений, спрятавшейся за фикусом, висело расписание занятий по игре на чинь-чине, традиционной тангской дудке.

Теперь в коридоре были навытяжку расставлены гвардейцы, а на месте директорского секретаря сидела возрастная водница из ближайшего окружения Кушира. То ли Ромида, то ли Ромеда, — Брент пересекался с ней дважды, но имя в памяти оказалось полустёртым.

На Брента женщина тоже смотрела с узнаванием. И сказала:

— Надеюсь, ваш вопрос никак не связан с якобы воскресшим королевичем?

— Простите?

Ромида-Ромеда поджала губы.

— Были прецеденты. В стране развелось достаточно самозванцев.

— Это угрожает репутации королевской семьи?

— Это? — она брезгливо поморщилась, а потом взгляд смягчился. — Они люди, господин фортификатор. Горюющая мать каждый раз верит, что её ребёнок жив.

Что на это ответить, Брент сообразить не смог, но это и не понадобилось: дверь открылась, и в неё задницей вперёд вышел беспрестанно извиняющийся округлый мужчина. Вслед ему вылетела походная чернильница, грохнула об пол, клацнула крышкой — и разлилась по плитке тушью.

Итак, королевич Кушир не в духе.

— Проходите, — невозмутимо велела водница Бренту.

Помощник в кабинете объявил нового посетителя. Брент поклонился. Кушир грузно сидел за столом, не столько злой, сколько рассеянный. Он постарел и теперь выглядел на все свои шестьдесят с хвостом, а в пышной шевелюре преобладала седина.

— Ну?

— Разрешите доложить?

— А торшером ты мне здесь без надобности.

— Я веду исследование состояния Стены. Ряд особенностей применённых конструкций и характер разрушений могут свидетельствовать о внутреннем характере критических повреждений во время прорыва, что бросает тень на имя его светлейшество королевича Нониля. Обнародование этой информации…

— Обнародованием занимается пресс-служба. Кто порочит память Нониля, ответит по закону.