Онлайн книга «Половина пути»
|
Наверное, было бы хорошо быть совсем-совсем его. Стихии с ней, с глупой девичьей мечтой о красивой свадьбе, но просыпаться вместе, готовить ему завтрак, встречать с работы… так, в уютных зарисовках, Ольша когда-то представляла себе будущее. И с Брентом это могло бы быть хорошее будущее, даже если вокруг будут тяжёлая работа и разрушенный войной город. Увы, но на деле за рамками этих картинок было столько всего другого, что сами картинки почти терялись на фоне. Нужно ведь понять, как жить теперь, кем быть и как свести концы с концами. Нужно ставить цели и стремиться к ним, нужно стараться и торопиться. Время бежит… Но пока ещё можно было спрятаться от мира и проблем, задержаться на обочине жизни, позволить времени течь мимо и не думать ни о каком «завтра». Пока у Ольши было одно только «сегодня», и им она планировала насладиться сполна. Какая разница, прилично ли расстёгивать пуговки рубашки прямо за столом, если никто не придумал будущего, и, значит, у поступков не бывает никаких последствий, кроме самых ближайших? Зачем заботиться о репутации, если она будет — где-то там, в невозможном и недостижимом? Ничто не имеет значения, кроме того, что это всего-то третья пуговица, и в разрез только-только показалась ложбинка груди, а взгляд Брента уже приклеен к движениям её пальцев. Ещё одна пуговка… и ещё одна… Эй, ты куда пошёл-то?! Брента не было всего-то пару минут, но за это время Ольша обиженно застегнула рубашку обратно. Вернулся он с закатанными рукавами, чуть влажный от воды. Отмывался, должно быть, от рогаликов. Со стула Брент незамысловато поднял Ольшу за подмышки, — она только и успела, что пискнуть. Поставил на пол аккуратно, придержал за плечи, чтобы не навернулась. И велел: — Расстегни. Она прикусила губу. Смотреть на него снизу вверх, вот так, под встречным тёмным взглядом, было волнующе и жарко. Взялась пальцами за пуговки, облизнулась… Как в точности они оказались наверху, Ольша не поняла: вместо маршрута помнилось только жаркое сплетение тел, шумное дыхание, сильные руки на талии, звон в голове и вспыхивающая от каждого прикосновения кожа. Следующий кадр в памяти — она падает на постель, почему-то поперёк кровати, а над ней скошенный потолок и трепещут крыльями скрученные из проволоки бабочки. Брент покрывал поцелуями её бедро, и от этого по коже бегали крошечные иголочки-искорки. Тело тяжёлое, ленивое, оно плохо слушалось воли и хотело только плавать в ласках, как в пузырящейся горячей воде, — и вместе с тем оно напряжённое, как пружина, чувствительное почти до боли, жадно ловящее каждое движение. — Хочешь на боку, или… Зачем все эти придумки? Можно ведь проще, удобнее, можно вжаться друг в друга так, чтобы между телами совсем не оставалось воздуха. Ольша приподнялась на локтях, поманила его к себе пальцем. Ласковое касание носами. Пьяный взгляд глаза в глаза. Ольша провела языком по его губам, наткнулась на его язык, со всхлипом зарылась пальцами в кудряшки на его затылке. Ткань брентовой рубашки остро проехалась по соскам, и Ольша выгнулась навстречу, закатила глаза… Пружинящее падение в одеяла. Волосы на лице. Мир раскачивался, или, может быть, раскачивалась кровать от того, как торопливо Брент раздевался. Он сражался с подштанниками, а Ольша дразняще провела ногтями по боку. |