Книга Половина пути, страница 55 – Юля Тихая

Почему, почему… потому что даже если она сейчас действительно даст, а не разрыдается на подходе, Бренту нужно будет потом самому съездить себе по роже.

Так что вместо всяких приятностей он скинул с себя одеяло и прошлёпал босыми ногами до ванной, а потом, посвежев, уселся на кровать спиной к стене и поманил к себе Ольшу. Она с готовностью придвинулась ближе, закинула руки на шею, а затем и вовсе пересела к нему на колени. Тоненькая, хрупкая, Ольша как-то удивительно правильно умещалась в его объятиях.

Брент ласково поцеловал её в макушку и, посомневавшись, всё-таки спросил:

— Он был с тобой груб?

Ольша вскинула голову:

— Кто?

— Этот… Лек.

— Лек? — она сдавленно рассмеялась. — Нет, нет! Ты что… то есть… я помню, что ты не очень думаешь про Лека, но он бы никогда так… Лек был замечательный, он был хороший друг, он меня не…

Она никогда не упоминала в своём прошлом никого, кроме Лека.

— Но тебе было с ним плохо? Он делал тебе больно, не понимал отказов?

Ольша нахмурилась. У неё это почему-то выходило очень забавно, как будто она разбирала особенно сложную стихийную конструкцию.

— Мы были вместе, — наконец, сказала Ольша.

— И как это связано?

Она смотрела на него растерянно. Конструкция никак не решалась.

— Некоторые мужья таскают жён за косы, — терпеливо напомнил Брент, — жёны бьют мужей сковородой, а парни считают смешным, что у девушки «болит голова». Быть вместе — не панацея. Он не слышал твоего «нет»?

— Но я не говорила ему «нет». Ну, кроме женских дней, но тогда я могла… по-другому…

— Ты просто делала, как он хочет? А чего хочешь ты — он не спрашивал, а ты не говорила?

Только придумывала, видимо, как запихнуть в себя крем, да ещё и так, чтобы он не заметил. «Это не потому, что я тебя не хочу»…

— Я была не против, — твёрдо сказала Ольша, явно не осознавая разницы между «хочу» и «не против». — Брент, при чём здесь это? Если ты про вчерашнее, то я… прошу прощения. Это ничего не значит, это просто нервы, я… мне немного трудно, но сегодня я в порядке, и мы можем… если ты, конечно, хочешь. Мне казалось, что ты хочешь. Если больше нет, то…

Он поцеловал её. Бережно, но весомо. Ольша безусловно не была в порядке, и вряд ли на самом деле «они могли» хоть что-нибудь, но на простые ласки она отзывалась хорошо, и Брент счёл их вполне безопасными.

— Дело не в Леке, — упрямо повторила Ольша, снова спрятавшись у него на груди. — Лек был замечательный, мы были вместе, и… было всякое, но… но дело не в Леке. Я вчера… это не из-за Лека. Было другое. Плохое. Если бы у меня до этого не было Лека, я бы, наверное, вообще…

Брент осторожно прижал её к себе, погладил по спине, поправил одеяло. И сказал хрипловато:

— Ты можешь рассказать мне, если хочешь. Я слышал, от этого становится легче.

— Я… Там нечего рассказывать. Нечего.

Завтрак был посолен нормально, и хотя оладьи оказались резиновые, а масло заветренным и жёлтым, как одуванчик, Брент остался вполне доволен. Ольша притихла, но в целом держалась неплохо, даже руки почти не дрожали. Кажется, она всё ещё ожидала, что Брент прямо сейчас передумает и хорошо, если дойдёт до номера, а не возьмёт её прямо на столе в общем зале (хорошенького же она о нём мнения!).

Сам Брент думал о том, что правильнее всего было бы просто оставить девочку в покое.