Книга По регламенту – враги, страница 32 – Майя Фабер

Кел не ответил сразу. Его рука, до этого ласково скользившая по моему плечу, вдруг замерла, и я ощутила, как он напрягся, словно слова принесли с собой невыносимую боль. Но уже через мгновение его пальцы вновь коснулись моей кожи — медленнее, нежнее, будто он хотел продлить эти драгоценные мгновения, пока еще возможно.

— Не сразу, — продолжила я, чувствуя, как слова обжигают горло. — Она будет тянуть время. Говорить о необходимости все обдумать, взвесить, посоветоваться. Изображать сомнения и уважение к процедуре, чтобы не оскорбить твой род открытым отказом. Но в итоге… ее ответ будет «нет». Она уже решила. Возможно, еще до того, как ты появился.

Кел тихо выдохнул и крепче прижал меня к себе. Он не пытался утешить или переубедить, и молчание было красноречивее любых слов. Оно говорило мне, что я права — что он тоже это понимает, но готов встретить лицом к лицу.

— Знаю, — наконец тихо произнес он, и в его голосе звучала горечь смирившегося с неизбежным.

Я подняла голову и посмотрела ему в глаза — глубокие, темные, отражавшие все, что творилось у меня в душе. Осторожно, почти трепетно, коснулась ладонью его лица, медленно проводя пальцами по скуле.

— Но если ты заберешь меня… если увезешь отсюда… — мой голос стал еще тише, превратился в едва слышимый шепот, — она смирится. Не сразу, не легко, но смирится. Если твоя семья примет меня, если ты не отступишь… у нее просто не останется другого выхода. Ей придется лишь наблюдать.

Кел смотрел на меня пристально и серьезно, не отводя взгляда, словно пытался прочитать мою душу, понять все страхи, надежды и сомнения. В его глазах была решимость, от которой мое сердце начинало биться чаще.

— Это будет конец твоей карьеры, — добавила я тихо, и каждое слово давалось мне невероятно тяжело. Я словно бросала камни в глубокий омут, наблюдая, как от них расходятся жуткие темные круги. — Здесь, в Совете, среди нашего народа… Ра’шель никогда не одобрит этот союз. Дочь главы Совета и наследник семьи, которую она ненавидит? Она сделает все, чтобы стереть твое имя и закрыть перед тобой все двери.

Кел не отвернулся, даже не вздрогнул, его взгляд оставался спокойным, серьезным. На губах появилась едва заметная грустная улыбка, и в ней было столько нежности, что у меня сжалось сердце от благодарности и боли.

— Я знаю, — его голос был тихим, но уверенным, полным решимости. — И все равно не откажусь от тебя.

Эти простые слова проникли глубоко в сердце, вызвав теплую волну эмоций, от которой защипало в глазах. Я улыбнулась — нежно и печально одновременно, понимая, что назад пути уже нет, и не желая его.

— Значит, мы выбираем друг друга, — прошептала я, и эти слова были тихим обещанием, которое значило для меня больше любой торжественной клятвы.

Кел осторожно наклонился ко мне и мягко коснулся моих губ — не страстно, а нежно и трепетно, словно подтверждая сказанное без слов, делая обещание еще более реальным.

— Несомненно, — прошептал он едва слышно в мои губы, и в этом единственном слове я ощутила всю глубину его чувств — нежность, решимость и отчаянную готовность пойти до конца.

Я прижалась к нему еще ближе, наслаждаясь теплом его рук, его дыханием и этим драгоценным мгновением.

Потерлась о его плечо щекой, но Кел вдруг застыл. Его расслабленность исчезла в одно мгновение, мышцы напряглись, а взгляд стал пристальным и настороженным, устремленным куда-то к дальней стене.