Книга Дочь врага Российской империи. Курсантка, страница 70 – Василиса Мельницкая

Ехать в имение Годуновых я решила парнем. Посмотрю, как они живут, и определюсь, как себя вести. На счастливую встречу и воссоединение семьи я не рассчитывала.

Вот няня Матвея обрадовалась ему, как родному. Об этом он рассказал скупо, буквально в двух словах. Но я чувствовала, какие эмоции испытывала Тамара Егоровна, так что знала наверняка. И когда Матвей ее о помощи попросил, согласилась сразу же.

— Почему картошка? — нарочито тоскливо поинтересовался Сава. — Картошку через две, а то и три недели копать начнут.

— Брякнул первое, что в голову пришло, — признался Матвей. — Вроде как мешок картошки тяжелый, надо помочь. — И добавил со смешком: — Может, и предстоящая поездка на картошку вылезла на подсознательном уровне.

— Волосово, — объявил водитель. — Кто выходит?

Высадили нас в чистом поле. То есть, картофельном. Справа и слева тянулись ровные грядки с пожухшей картофельной ботвой.

— Ну, может, тут и пораньше копают, — бодро заключил Сава. — Надо было спросить, в какой стороне усадьба.

Справа, на горизонте, виднелись домики: деревня. Слева поле упиралось в лес.

— Направо или налево? — задумчиво вопросил Сава.

Смотрел он при этом на небо, стремительно затягивающееся тучами. Когда мы выезжали из Козельска, светило солнце. Сейчас в воздухе отчетливо пахло дождем.

— Спросим у них, — сказала я.

И шагнула наперерез велосипедистам. Мальчишки лет двенадцати-тринадцати яростно крутили педали, поднимая клубы пыли. Ехали они из леса и спешили укрыться в деревне до дождя.

Меня попытались объехать, но Матвей быстро выдернул из седла вихрастого мальчишку.

— Мы только спросить! — быстро сказал он.

— Здрасьте, — буркнул мальчишка. — Заблудились, что ль?

— Ага, — подтвердила я. — Мы где?

— Там Волосово, деревня. — Он ткнул пальцем в сторону домиков. — Там — усадьба графа Годунова. Вы б до деревни бежали, пока дождем не накрыло. А автобус до города теперь нескоро будет. Может, и дорогу развезет.

Матвей мальчишку отпустил, он присоединился к поджидающим его товарищам, и компания, оседлав железных «коней», с гиканьем помчалась по утоптанной тропинке, мимо картофельных грядок.

— Дождь, допустим, не проблема, — сказал Сава. — А какой у нас план?

— В усадьбу я пойду одна.

— Один, — поправил Матвей, хотя вокруг никого не наблюдалось. — И нет, не пойдешь.

— Между прочим, они хоть и живут в глуши, но вас, наверняка, узнают. Моя мать была знакома с вашими родителями, — напомнила я.

— Мы ни от кого не прячемся, — возразил Сава. — Я и тебе не советую.

Я нахмурилась.

— Впрочем, поступай, как знаешь, — отмахнулся он. — Но я буду рядом.

Матвей с ним согласился. Я и не надеялась, что меня отпустят одну. Так, попыталась.

— Тогда план такой. Ждем, когда пойдет дождь и бежим к усадьбе. Вымокнем, вымажемся… нас и не выгонят. Если в людскую отправят, мордами своими княжеско-боярскими посветите. Скажем, что путешествуем. Машина сломалась… в лесу. Утопла в болоте.

— Рожи, морды… — недовольно проворчал Сава. — Где ты этого нахваталась?

— А кто меня учил, что настоящие мужики не говорят «личико»? — парировала я. — Стараюсь соответствовать.

— Не перестарайся, — посоветовал Матвей.

Дождя ждать не пришлось. Полыхнуло, громыхнуло — и полилось.

Мальчишка не зря советовал идти в деревню. До усадьбы мы отмахали километра три: часть по полям, часть лесом. Из-за дождя по дороге нам никто не встретился. И в саду, окружающем господский дом, было пусто. До парадного крыльца, украшенного портиком, мы добрались без приключений, в меру грязные и насквозь мокрые.