Книга Дочь врага Российской империи. Курсантка, страница 80 – Василиса Мельницкая

— Спасибо, нянюшка…

— Да полно, полно, — засмеялась она. — Ты навестить приехал, это лучший подарок. И доброты дедушки твоего я вовек не забуду.

— Няня, скажи… Ты знала, что я не родной Шереметевым?

Матвей и сам не понял, как решился спросить. Но слово не воробей. А няня и не удивилась сильно.

— Догадывалась, — ответила она. — А тебе, значит, сказали?

— Мать объявилась, — усмехнулся Матвей. — Осчастливила.

Няня перекрестила его, как в детстве, зашептала слова молитвы.

— Кто мой настоящий отец, знаешь?

Няня вздохнула, взяла Матвея за руку, погладила кисть.

— Не хотела я о том говорить, но, если спрашиваешь… Врать не буду, за достоверность не поручусь. Ты того помнить не можешь, мал был. Отец твой… Шереметев Павел который… Пил он много. Дома редко появлялся. Всегда пьяный, и болтал, почем зря. Прислуге чего по пьяни не ляпнешь. Наутро он о том, и вовсе, забывал. Я, Матвеюшка, глупая была, многого тогда не понимала. К младенчику его звала, мол, поглядите, барин, какой у вас сыночек. Думала, одумается, пить бросит… А он ругался, чужим отродьем тебя называл. Ты прости, Матвеюшка…

— Все нормально, няня, — успокоил ее он. — Теперь я знаю правду, а ты ни в чем не виновата. Он говорил о моем настоящем отце?

— Говорил, — вздохнула няня. — Говорил всякий раз, что отомстит, что месть — холодное блюдо, что он дождется своего часа. Грозился отнять у обидчика все, даже жизнь. А потом вовсе приходить перестал. Ты подрос, дедушка тебя забрал… я сюда переехала… — Няня перешла на шепот. — А потом друга его казнили. Боярина Ивана Морозова. И я подумала… не ему ли… отомстили? Ты ж вот… к вдове его сегодня ездил… не просто так?

Матвей молчал, но не от потрясения. Он и раньше подозревал, что Шереметевы причастны к делу Ивана Морозова. И даже как-то легче стало, что главный виновник — не дедушка, а его сын.

Слова няни, разумеется, надо проверить. Если она права, то Ивана Морозова предал друг. А дедушка защищал сына. Как ни крути, месть Яры приведет к краху рода Шереметевых. Матвею придется выбирать, Шереметев он или Морозов. По сути, он ни тот, ни другой. Но если он промолчит, то предаст Яру, а если расскажет ей правду — предаст деда.

Няня вновь принялась извиняться, по-своему расценив молчание Матвея. Это привело его в чувство. Успокоив ее, он отправился к друзьям, где и узнал об очередном безумном плане дяди.

«А ведь он, наверняка, помогал деду, — мелькнуло в голове. — И, значит, тоже виновен в предательстве и подлоге?»

Матвей смог бы скрыть свои эмоции, если бы не находился в обществе трех эсперов. Вот же… повезло! Три пары глаз уставились на него выжидающе. Но он не обязан объяснять, отчего так муторно на душе.

— Тамара Егоровна никому о нас не расскажет, — выдавил он. — Куда теперь? Сава?

— А черт его знает, куда, — неожиданно выдал Сава. — Александр Иванович сказал, что отсидеться в служебной квартире не удастся. Кто-то может узнать, донести. Дня на три надо залечь на дно.

— Переночевать мы можем здесь, — сказал Матвей. — Тамара Егоровна предложила. Она и на три дня приютит, но, пожалуй, не стоит. Соседи могут заинтересоваться. Все же нас четверо.

— Козельск — город маленький, — заметил Леня. — Отсюда надо уезжать. Даже изменив внешность, мы на виду. Нас четверо, и мы приезжие.

— Я могу предложить только родовой подвал Морозовых, — фыркнула Яра. — Хотя… Если император знал, где дедушка прячется, то знал кто-то еще. Скорее всего, Разумовский. Я не уверена, что защита от чужой крови не пропустит эспера внутрь подвала, если идти через Испод.