Книга Дочь врага Российской империи. Курсантка, страница 83 – Василиса Мельницкая

— Ему силы дара не хватит?

— Дело не только в этом. Он Шереметев.

— Павел тоже Шереметев, — возразила я. — Однако…

— Пока лишь со слов полуграмотной няньки, — перебил меня Сава. — Но даже если так…

Он замолчал, забирая у меня корзину, полную яблок. Пока он ходил к ящикам, чтобы пересыпать собранное, я отдыхала в тенечке, обмахиваясь пучком сорванной травы.

— Даже если так, — продолжил Сава, вернувшись, — Александр Иванович давно мог свернуть тебе шею. И, заметь, совершенно незаметно. Но вместо того, чтобы спасать честь Шереметевых, он отчего-то носится с тобой, как курица с яйцом.

— Хочет использовать, — упрямо сказала я. — Может, у них с Разумовским вражда.

— Яр, ты сама-то в это веришь? — вздохнул Сава. — Ладно, ты спросила, доверяю ли я Александру Ивановичу. Ответ ты получила. Вопрос твоей веры — твое личное дело. Теперь моя очередь. Почему ты доверяешь Матвею?

— То есть, ты считаешь, что я ему доверяю? — спросила я исключительно из вредности.

— Да не смеши. Если ты кому-то доверяешь, то только ему.

— Неправда, — пробурчала я. — Я и тебе доверяю. И вообще, отстань.

— Нет, ты скажи, — не унимался Сава. — Почему?

— Не знаю! Если вам не верить, то кому?

— А если мы оба — под гипнозом коварного Разумовского? — вкрадчиво произнес Сава. — Или оба работаем на Шереметевых? Ладно, не оба. Но Матвей… — Он замолчал, прислушиваясь. — Яра? Яра, ты… плачешь⁈

Наверное, если бы у меня отрасли рога или крылья, Сава так не удивился бы. А я попросту не выдержала, нервы сдали. Хотя плакать в присутствии эспера — недальновидно. И в ветках прятаться бесполезно.

Зато сделать Сава ничего не мог. Мы разговаривали, закрываясь от соседей по сбору яблок магическим звуконепроницаемым барьером. Но навряд ли кто-то поймет, если один наемный работник вдруг бросится утешать другого. Так что Сава остался на своей лестнице, а я — на своей.

Слезы застилали глаза. Сава озвучил мои страхи. Лишил меня точек опоры, пусть и в шутку.

— Яра, прости…

Приступ жалости к себе прошел быстро, и тут же стало стыдно. Сава рвал яблоки молча, но я прекрасно ощущала его эмоции. Вот что за жизнь такая! Мало мне проблем, так еще и любить нельзя того, кого выбрало сердце.

Мысль о романтических чувствах к Саве заставила меня насторожиться. Я посчитала дни, и тут же стало легче. Всего лишь ежемесячные перепады настроения, которые я в шутку называла «Играй, гормон». С этим я в состоянии справиться.

— Сава, все в порядке, — сказала я вслух. — Я все равно верю тебе и Матвею. И Леньке тоже хочется верить. И даже Шереметевым. Обоим. Но вам с Матвеем — как себе.

— Знаешь, почему Разумовский читает курс в академии? — помолчав, сказал Сава. — Он учит не внушать мысли и эмоции, а распознавать внушение, противостоять ему.

— Зачем, если вероятность существования таких умельцев мала? — спросила я.

— Но она есть. Эсперы рождаются и в других государствах. И даже у нас… есть неучтенные.

— Я чего-то не знаю?

— Да, — нехотя признался Сава. — Узнаешь, в свое время. Так вот, насчет того, как распознать… Расстояние имеет значение. Кукловод должен находится рядом с марионеткой. Зрительный контакт необязателен, между ними может быть стена, но расстояние — не более трех метров. И время воздействия ограничено. К примеру, если бы я находился под влиянием Александра Ивановича, то он постоянно был бы где-то рядом. Иначе в промежутках я смог бы осознать неестественность собственных действий или ощущений. И третье. Рядом не должно быть кого-то еще. Это воздействие расходится волнами, и обязательно зацепит того, кто попадет в радиус влияния. Грубо говоря, если в комнате пять человек, ментальную проекцию получат все. Есть и другие способы, но сейчас этого достаточно.