Книга Дочь врага Российской империи. Курсантка, страница 82 – Василиса Мельницкая

Слабое утешение, но…

— Я на твоей стороне, Яра. При любом раскладе.

Она кивнула и обняла его, на мгновение прижалась… и отстранилась. Вовремя. В комнату заглянул Леня.

— Есть идите, — позвал он.

Идею, куда податься, подсказала няня. После ужина ей позвонила племянница, и разговор няню огорчил. Матвей, естественно, поинтересовался, что случилось.

— Да я запамятовала, — вздохнула няня. — Я ж Галке обещала до рынка дойти, парочку парней покрепче в сады отправить.

— В какие еще сады?

— В яблоневые. Яблоки поспели, собирать надо, а работников не хватает. Вот чтоб ей не ехать, меня попросила помочь. А я…

Она махнула рукой.

— Это мы виноваты, что ты забыла, — сказал Матвей. — Мы и поедем помогать. Дня на три. За это время найдешь работников.

Сава идею одобрил.

— Это удача. И покормят, и место выделят на сеновале, — сказал он. — Только Яра останется тут. Один человек внимания не привлечет.

— Вот ты и оставайся! — парировала Яра.

— Яр, там условия…

Ее взгляд был красноречивее слов. Сава заткнулся, недоговорив. Леня прятал усмешку. Матвей и не пытался отговаривать Яру.

Спать легли в кухне, на полу. А ранним утром автобус увез их в Савинские яблочные сады.

Ровные ряды яблонь, усыпанных крупными спелыми плодами, взгляд не радовали. Сладкий воздух, пропитанный фруктовым ароматом, мерное жужжание насекомых, теплое августовское солнце ненадолго наполнили меня умиротворяющим покоем. Стоило сорвать первое яблоко, и в голову вновь полезли тяжелые мысли.

Учеба еще не началась, а я уже поняла главное: быть эспером не сложно, гораздо труднее не сойти с ума, осознавая, что в мире эсперов нет точек опоры. Грани между реальностью и иллюзией практически нет. Любой орган чувств может подвести. И даже власть над собственным телом и разумом под вопросом.

Подозреваются все! И от этого можно тронуться рассудком.

— Есть такое, — согласился со мной Сава. — Но и точки опоры есть. Это люди, которым ты доверяешь.

И если это так, мои ориентиры — Сава и Матвей. И Александр Иванович… до недавнего времени.

— Сава, ты доверяешь Александру Ивановичу? — спросила я.

Неугомонные мальчишки устроили график дежурств. Рядом со мной постоянно работал кто-то из них: таскал корзины с яблоками и следил, чтобы я не перетрудилась и не перегрелась на солнце. Это злило, но я смирилась. В конце концов, мне физиологию на мужскую не изменили, а носить тяжести для женщины вредно. Теперь вот пришла очередь Савы.

— Да, — ответил он не задумываясь.

— И после того, что мы узнали? — удивилась я.

— Яр, обычные люди складывают впечатление о ком-то по поступкам. Можно много и красиво говорить, но это все мишура. То, как человек себя ведет, как относится к другим — вот, что важно. Однако хорошее отношение к кому-то может быть продиктовано желанием добиться чего-то для себя. Вроде как… «я сейчас сделаю тебе хорошо, а потом мне будет лучше вдвойне». Личная выгода, понимаешь?

— Как раз об этом я и думаю, — мрачно призналась я. — О том, что участие Шереметева в моей судьбе выгодно ему, а не мне.

— Логичный вывод для обычного человека. Но ведь ты — эмпат. Ты, как минимум, чувствуешь, с какими эмоциями человек совершает тот или иной поступок.

— Не ты ли говорил, что сильные эсперы могут внушать эмоции и мысли? — съязвила я.

— Говорил, — не стал отпираться Сава. — В теории это сродни гипнозу. На практике — адский труд и противозаконные действия. Я поверю, что Разумовский может делать это по приказу императора или в личных целях. Но не Александр Иванович.