Книга Девочка для ледяного, страница 70 – Кристина Юраш

Я молчала, глядя по сторонам. Холода пока не было… Я надеялась, что убийца нас не слышит.

— Более чем уверен, что сможем стать счастливой семьей. Ведь два человека, которых предали, прекрасно понимают чувства друг друга. Вас предали, вы потеряли. И я понимаю вашу боль. Давайте будем честными. Я понимаю, что вы испытываете к мужу очень противоречивые чувства. Так же как и я к Лизетте. Но я уверен, что мы могли бы стать счастливой парой. Когда переживем это. Я буду заботиться о вас. А вы обо мне…

Я стояла между двумя полюсами.

Один — тьма, которая знает меня. Знает мою боль, мою жажду мести, мою темную сторону. Он видит во мне не святую, не невинную, а женщину, которая может радоваться смерти. Он принимает меня. Слишком хорошо понимает. Его прикосновения — это боль, но она живая. Она настоящая. Это не маска. Это не игра. Это одержимость, но она — правда.

Другой — свет, который хочет меня исцелить. Хочет вылечить мои синяки, успокоить мою душу, показать, что мир может быть добрым. Он смотрит на меня как на человека. Как на ту, кого стоит беречь.

И вот в этом тёплом золотистом свете я впервые почувствовала себя… грязной.

Грязной от крови, от желания, от восхищения убийством Лизетты. Грязной от мыслей о том, как Убийца касается меня в темноте. Грязной оттого, что хочу, чтобы он вернулся.

Лиор лечит мою кожу, а я боюсь, что он увидит то, что под ней. То, что я стала. То, что я хочу.

Он заметил следы на моих запястьях.

— Браслеты? — усмехнулся он. — У моей матушки была дурная привычка постоянно крутить браслеты вокруг запястий, когда она думала о чем-то. А у вас, как и у нее, очень нежная кожа. Дайте сюда руку.

И я подала ее, словно спрашивая себя внутри, чем я заслужила этот выбор? Выбирая между тьмой и светом, я понимала, что мою душу рвет на части.

Да, я хочу быть любимой, светлой и нежной любовью, начинать утро с улыбки и целовать макушки детей. Я хочу быть образцовой женой, любящей и заботливой, нежной матерью. Гулять по саду рука в руке.

Когда Лиор сказал: «Дайте вторую руку», я протянула её. Медленно. Скрывая дрожь в пальцах.

Не потому что боялась боли.

А потому что боялась, что это затронет душу.

Если он сможет исцелить мою плоть… Что, если попробует исцелить моё сердце?

Что, если он скажет: «Ты не должна хотеть смерти. Ты не должна желать того, кто убивает ради тебя»?

И что, если я пойму, что он прав?

А что, если я не захочу возвращаться в тень?

Я чувствовала, как свет растекается по телу. Я чувствовала, как он делает меня мягче, человечнее, женственнее. Я чувствовала, как внутри меня что-то просыпается — не страсть, не одержимость, а нечто более древнее: желание быть любимой по-настоящему.

И это было страшнее любого ножа.

Потому что любовь требует отказаться от тьмы.

А тьма — это единственное, что когда-либо выбирало меня первой.

Мы закончили разбирать список. Чай давно остыл. Я не заметила, как прошли часы. Разговор с ним был… нормальным. Как будто я снова стала человеком, способным на обычные вещи. На долгие беседы. На совместные решения. И это было страшнее любой ночи с Убийцей, потому что предлагало не одержимость, а жизнь.

— Уже почти светает, — улыбнулась я, чувствуя такую усталость, что перед глазами все слегка расплывалось. — Наверное, нам пора расходиться…