Книга Лорд зверей, страница 121 – Джульетт Кросс

— Я прощаю тебя, Селуин. Ты лишь исполняешь приказ.

Он дёргается, гримаса смягчается — то ли стыд, то ли раскаяние. Потом отворачивается и шагает к краю помоста, где толпа всё ещё изрыгает ругань. Гаэл спешивается и поднимается. Чернь расступается. Он вскидывает руку — здоровую — и шум стихает. Но говорит не он, а рыжеволосый стражник.

— Благие жители Мевии! Наконец-то схвачена принцесса Мородона, и мы привели её сюда — предать правосудию! — Толпа ревёт. Он ждёт и ведёт дальше: — Она обещала руку нашему достойному лорду Мевии. Получив её выкуп, сбежала на северные пустоши, присвоив золото, добытое предательством.

Крики вновь. Он лжёт, конечно: выкуп получил мой отец, не я. Я бежала спасать жизнь, когда поняла, кому меня отдают, — и когда собственная мать отвернулась от моих просьб.

— Потом она совершила худшее! — он делает драматическую паузу. — Сошлась с одним из демонов-фейри.

Гул отвращения, «блудница», «шлюха». Я держу взгляд над толпой, дальше дороги, за серебристую ленту Блюевала, блеснувшего на солнце, к холмам за ним — к Пограничью.

— И мало того — сошлась с низшим из них. С лордом зверо-фейри!

Проклятия летят злее. Я прикусываю дрожащую губу, слёзы, которых я не дала себе, всё же катятся. Не из-за их слов — из-за того, что я больше не увижу моего Редвира. Я умру, так и не сказав ему, что люблю, что хочу быть его женой и спутницей до конца наших дней.

— Видите, как она рыдает, — давит рыжий. — Раскаивается в злодеяниях.

Вперёд выходит лорд Гаэл, лицом к толпе, но бросает взгляд на меня через плечо.

— Даже теперь, после всего, что ты натворила, — говорит он приторно-тяжёлым голосом лжестрадания, — даже после кражи моего золота, после твоего блудодеяния с врагом, — я прощу тебя… если ты при всех, на коленях, поклянешься мне в верности. Будешь использовать свою магию, чтобы защищать нас. Чтобы избавить нас от гнёта короля Голлайи и королевы Уны.

На деле он требует одного: чтобы я стала его убийцей — марионеткой, что убивает по его слову. Он облекает это в формулировки так, чтоб моя отказная фраза для толпы звучала как отказ защищать город. Он их оплёл ложью. Кто знает, сколько баек он наплёл, чтобы стравить их с королём Голлаей и его королевой.

Я держу его взгляд.

— Нет. Я не стану убийцей для тебя.

Оправдываться бессмысленно. Он их заговорил.

— Так тому и быть, — кивает он Селуину.

Мой палач подходит к краю помоста, снимает факел с держателя и возвращается. Его взгляд на миг встречается с моим, он медлит — и поджигает хворост у основания костра. Отшатывается. Толпа взрывается.

— Сжечь!

Порыв ветра раздувает пламя; жар цепляется за босые ступни. Я насильно отгоняю мысль о боли.

Отсекая ненависть, что фонтанирует снизу, я снова смотрю за реку, к холмам. Движение по эту сторону воды цепляет глаз. По дороге несутся фейри. Зверо-фейри. И волки.

А впереди, всё быстрее и быстрее, — лорд-зверь. Сердце подпрыгивает. На нём кожаная юбка, грудь обнажена, руны черны на бронзовой коже. Длинные ноги режут землю, в обеих руках — чёрностальные клинки, золотые глаза горят. Он — сама кара. И свирепая любовь.

Я улыбаюсь, слёзы текут, чёрный дым застилает взгляд, но я не отвожу глаз от того, кто держит моё сердце и душу.

— Редвир.

Глава 34. РЕДВИР

Мне разорвало душу, когда я увидел её на эшафоте — дым лижет вверх от факела у подножия костра. Ярость взвыла во мне выше самого пламени, что пыталось пожрать мою деву.