Книга Короли и кости, страница 12 – Джульетт Кросс

Я схватила его запястье свободной рукой и прижала лезвие к его горлу. Его самодовольная улыбка лишь стала шире, прядь моих волос скользнула сквозь его пальцы. Я содрогнулась от этого ощущения, не понимая, почему оно одновременно пугало и возбуждало.

— Не испытывайте меня, — предупредила я, вкладывая в голос весь яд, на который была способна. — Я вонжу этот кинжал прямо в ваше сердце.

Его алые глаза пронзали меня пламенным жаром, но голос остался спокойным и ровным.

— Моя сладкая, в этом я абсолютно уверен.

Я нахмурилась, сбитая с толку, но вдруг он вырвал кинжал из моей руки, поднял меня на руки и сделал три быстрых шага, расправляя свои огромные чёрные крылья.

Я вскрикнула, когда он взмыл вверх, нацеливаясь на узкий просвет между ветвями. Одной рукой он закрыл мою голову, с треском пробиваясь через ветки, и мы оказались в воздухе.

На мгновение я зажмурилась, не обращая внимания на то, что вцепилась в него, как испуганный котёнок. Одной рукой я держалась за спину его кожаного камзола, другой — за грудь. Казалось, ему это вовсе не мешало, пока он с лёгкостью парил в небе.

Парил. Я заставила себя открыть глаза, посмотреть и ахнула. Мы летели невысоко над деревьями, направляясь на северо-запад. Солнце уже скрылось за горами Солгавия вдали, небо окрасилось в индиго, а первые звёзды мерцали, словно искры.

Там, наверху, всё казалось неземным и иллюзорным. Небо, горы, деревья и земля внизу. Всё это было реальным, но, паря между землёй и звёздами, мир казался скорее сном — сном, который манил меня куда больше, чем реальность.

Впервые в жизни я ощутила укол тоски от того, что не родилась с крыльями. С того дня, как моя мать ушла — в тот самый день, когда я поняла, что мои белые волосы и фиолетовые глаза означают не только то, что я другая, но и то, что моё рождение было чем-то отвратительным, — я мечтала иметь тёмные волосы и тёплые карие глаза, как у моей сестры Тессы. Как у моей матери. Я лишь хотела принадлежать им.

Но сейчас, пролетая высоко над миром, я хотела быть больше похожей на отца. Вместо этого я была проклята быть ни древесной, ни лунной фейри, словно парящей где-то между ними.

— О чём ты думаешь? — Его глубокий голос вывел меня из задумчивости.

Я смотрела на светящийся горизонт, где солнце целовало небо в последний раз перед своим сном.

— Я думала о том, как это символично — что мне так нравится летать.

Когда я не стала объяснять дальше, он спросил:

— Почему это так символично?

— Потому что здесь, — сказала я, — ты находишься между двумя мирами, небесами и землёй. Это всегда было обо мне. Застрявшая между двумя мирами, не принадлежащая ни одному.

Он ничего не ответил, только взмахнул крыльями, снижаясь, пока мы пролетали над густыми лесами.

— Я бы хотела остаться здесь, — пробормотала я, скорее себе.

Он слегка переместил меня в своих руках, словно хотел увидеть моё лицо, встретиться взглядом.

— Я принесу тебя сюда, когда захочешь, Марга.

Моё лицо помрачнело, когда он произнёс моё имя, напомнив, что этот жрец фейри теней откуда-то знал меня. Неуютное чувство вновь вернулось.

— Откуда вы знаете, кто я?

На этот раз он не стал уклоняться от ответа. Его тон стал серьёзным:

— Я расскажу тебе всё, когда мы устроимся на ночь.

Затем он направился к роще гигантских чёрных дубов, возвращая нас на землю.