Книга Мой Неидеальный прынц, страница 28 – Наталья Тудаль

Сад был погружен в тишину, нарушаемую лишь шелестом листьев и далеким уханьем совы. Воздух был прохладным и влажным. Луна, почти полная, заливала все своим призрачным, серебристым светом, создавая причудливые тени.

Он стоял там, где я видела его в прошлый раз — прислонившись к стволу старой ели. Но на этот раз он был не один. Рядом, на каменной скамье, стоял кувшин и два бокала. Он был без камзола, в простой темной рубашке, и в лунном свете он казался не реальным человеком, а изваянием — прекрасным и опасным.

Он не повернулся, когда я подошла. Просто произнес в ночную тишину: — Я начал думать, что ты не придешь.

— Я начала думать, что вы шутите, — ответила я, останавливаясь в паре шагов от него.

Он наконец обернулся. Его лицо было серьезным, уставшим. Ни тени насмешки или гнева.

— Я не шучу. Особенно когда дело касается измены.

Слово повисло между нами, тяжелое и звенящее.

— Измены? — я не поняла.

— Ты обвинила меня в том, что я не обеспечиваю безопасность в своем доме. В том, что я закрываю глаза на преступления под своей крышей. Для льера это — измена. Измена долгу.

Он говорил тихо, но каждое слово било точно в цель. Я не ожидала такой прямоты. Такого… признания.

— О, — было все, что я смогла выдавить из себя.

Он налил в один из бокалов темно-красной жидкости и протянул мне.

— Вино. Без яда. Я проверил лично.

Я колебалась, но взяла бокал. Наши пальцы ненадолго соприкоснулись. От его прикосновения побежали мурашки по коже.

— Я провел расследование, — сказал он, отхлебнув из своего бокала. — Гурий найден. Он подтвердил, что действовал по указанию Лизы. Она платила ему за «особые» капли. Те, что вызывают медленное угасание. Их же она подливала и… предыдущей жене.

Я замерла, бокал чуть не выпал у меня из рук. Он сказал это так просто. Так буднично. Признался в том, что его любовница — убийца. И что он знал об этом. Или догадывался.

— И… что теперь? — прошептала я.

— Гурий уже покинул королевство. С большим трудом и несколькими сломанными костями, но покинул, — в его голосе прозвучала ледяная жестокость, от которой стало холодно. — Что касается Лизы… она покинет замок завтра утром. Навсегда.

Я смотрела на него, не веря своим ушам. Он сделал это. Не ради меня. Ради долга. Ради порядка. Но он сделал.

— Почему? — вырвалось у меня. — Почему вы… почему ты не сделал этого раньше?

Он отвернулся, смотря в ночную даль.

— Потому что я был слеп. Потому что мне было все равно. Потому что та, кого я считал своей женой, была бледной, безвольной тенью, которая не вызывала ничего, кроме раздражения. Зачем защищать то, что не представляет ценности?

Его слова должны были ранить. Но они почему-то не ранили. Они были правдой. Горькой, неприкрытой правдой о нем и о той, чье тело я теперь занимала.

— А теперь? — мои губы едва шевелились.

Он повернулся ко мне. Его глаза в лунном свете были почти черными.

— Теперь появилась кто-то другой. Кто-то, кто бросает мне вызов в моем же кабинете. Кто-то, кто не боится смотреть мне в глаза и говорить правду. Кто-то, в ком я наконец-то увидел… человека.

Он сделал шаг ко мне. Потом еще один. Теперь мы стояли так близко, как и в кабинете. Но на этот раз между нами не было ярости. Было что-то другое. Напряженное, пульсирующее, опасное.

— Ты не боишься меня, — констатировал он, и в его голосе прозвучало нечто похожее на изумление.