Книга Мой Неидеальный прынц, страница 44 – Наталья Тудаль

По дороге в свою комнату я встретила Орика.

— Ну как? — спросил он, оглядывая меня с ног до головы в поисках видимых повреждений.

— Жива, — сообщила я. — Он разрешил продолжать. Но советоваться.

— Это победа, льера, — старый управляющий улыбнулся своей сухой, ящеричной улыбкой. — Советоваться — это значит, он признал ваш ум. Для льера фон Тайлора это все равно что объявить всему миру о своей слабоумии. Очень личное и рискованное признание.

— Какая трогательная история, — фыркнула я. — Прямо готова расплакаться. Ладно, я пошла. Мне надо составить список вопросов для совета. Для начала спрошу его мнение о целесообразности покупки новой швабры для прачечной. Думаю, это надолго займет его великий стратегический ум.

Орик закашлялся, подавляя смех.

— Не сомневаюсь, льера. Не сомневаюсь.

Возвращаясь в свою комнату, я поняла, что теперь все стало еще сложнее. Раньше он меня просто ненавидел. Теперь он меня ненавидел, но с интересом. А это, черт возьми, было гораздо опаснее.

Но по крайней мере, Сэр Мурлыкало мог спать спокойно. Пока что.

Спокойствие в замке фон Тайлоров длилось ровно три дня. Ровно столько потребовалось гонцу, чтобы доскакать до столицы и обратно, привезя с собой неожиданную и малоприятную весть.

Итан, зачитывая послание за завтраком, поморщился, будто откусил лимон.

— «Укрепить связи», — проворчал он. — Это значит, что старый хитрец Людвиг хочет проверить, не замышляю ли я мятеж, и подсунуть мне свою надменную дочь… — его взгляд скользнул по мне.

— Мило с его стороны, — отрезала я, отодвигая тарелку. — Надеюсь, у герцога хорошее чувство юмора. Ему понадобится, когда он оценит гостеприимство наших спален с их уникальным… аскетичным интерьером.

Подготовка к визиту напоминала попытку нарядить дикобраза в кружевное платье. Орик ходил мрачнее тучи.

— Льера, они требуют свежих персиков! В нашем климате! И устриц!

— Найди, Орик. Или найди то, что можно выдать за устриц под густым соусом. И скажи Брониславе, чтобы она не нервничала. Если что, пусть готовит свое знаменитое варево «из всего». Скажем, что это старинный веронийский деликатес, секрет которого передается в нашем роду из поколения в поколение. Обычно — в момент крайней необходимости.

Управляющий посмотрел на меня с новым уважением.

— Коварно, льера. Очень коварно.

Наконец, делегация прибыла. Это было зрелище. Не столько «отдых на лоне природы», сколько переезд всего герцогского двора со скарбом. На ступеньках замка выстроились мы с Итанном, сохраняя вежливые, ничего не выражающие улыбки.

Первой из позолоченной кареты появилась она. Хрупкая, как фарфоровая куколка, с волосами цвета спелой пшеницы и большими голубыми глазами, полными непоколебимой уверенности в своем превосходстве. Ее платье из столичного шелка было таким воздушным, что, казалось, вот-вот унесет ее прочь с первым же порывом ветра.

За ней последовал мужчина лет пятидесяти с лишним — судя по всему сам герцог Людвиг фон Штауфен, с умными, холодными глазами и усталым, надменным лицом человека, который привык, что мир вертится вокруг него. Рядом с ним нервно семенила бледная девица в скромном платьице — компаньонка Амалии, вся вид которой кричал: «Я здесь случайно».

Замыкали процессию двое мужчин: молодой щеголь с томным взглядом и привычкой крутить колечко на пальце и его полная противоположность — военный с жестким лицом и шрамом на щеке, чей внимательный взгляд успевал оценить и нас, и укрепления замка.