Книга Забираю вас себе!, страница 39 – Тина Солнечная

— Что она сделала? — не сдержался я.

Они переглянулись.

— Ничего не сделала, — первым ответил Томрин. — Потрахалась с нами и отпустила.

Талмер, сидевший рядом, хмуро спросил:

— В каком смысле потрахалась? С… приспособлениями?

— С нашими членами, — без стеснения отозвался Мейлон. — Никаких других приспособлений.

Я прищурился.

— Ты ушёл ещё вчера.

— Ну?

— И всё это время ты ее трахал? Хочешь, чтобы я в это поверил?

— Нет, — усмехнулся он. — Ночью мы спали.

— В смысле, она спала, а ты на коленях стоял?

— Нет, — фыркнул он. — Я спал с ней. В кровати.

— Очень смешно, — пробормотал я и покачал головой.

Томрин с лёгкой усмешкой бросил взгляд на Мейлона.

— Я тоже прошлой ночью с ней спал, — заметил он. — Довольно необычно. Но я не жалуюсь. Всё лучше, чем стоять на коленях.

На этом месте у меня, кажется, оборвалась последняя ниточка здравого смысла.

— Может, она вам что-то подсыпала? — буркнул я.

— Моя пара, наконец, стала отзывчивой, — довольно промурлыкал Мейлон. — А ты говорил, этого не случится, угрюмый.

Это я угрюмый? Мысленно покачал я головой. Отзывчивая Таша?.. Что, чёрт побери, происходит?

— Я занимался с ней любовью всё утро, и она так сладко стонала подо мной, — сказал Мейлон, и добил меня окончательно.

— Или это какой-то план… или я ничерта не понимаю, — выдохнул я, глядя на них, как на чужаков.

Мейлон только пожал плечами, с довольной ухмылкой на губах.

— Не знаю, что это. Но мне нравится.

— Мне тоже, — спокойно подтвердил Томрин, присаживаясь рядом. — Она стала… живой. Человечной. Как будто в ней наконец что-то проснулось.

Я перевёл взгляд на Талмера. Тот молчал, но выражение его лица было тяжёлым, почти растерянным.

— Вы оба сошли с ума, — сказал я хрипло. — Или она правда изменилась… или очень хорошо притворяется. А вы купились.

— А если изменилась? — спросил Томрин.

Я не ответил. Потому что в глубине души — совсем глубоко — я начинал бояться, что это действительно возможно.

И тогда всё, во что я верил… всё, что держало меня на ногах, просто рассыплется к чертям.

А потом меня осенило.

— Завтра приезжают её родители… — пробормотал я. — Вот почему.

— Что — почему? — не понял Талмер.

— Она просто не хочет потерять деньги. Перед отцом играет в добрую и милосердную хозяйку. Он, в отличие от матери, не поощряет её… увлечения.

— Мать у неё похлеще будет, — фыркнул Томрин. — В последний раз, когда приезжала, хотела забрать меня себе.

Я поднял бровь.

— И?

— А Таша не отдала. Представляешь? — он усмехнулся. — Наверное, это был единственный раз, когда я был ей благодарен… и с радостью пошёл на вечернюю порку.

Я качнул головой, не зная, что на это сказать.

— Значит, мы теперь часть спектакля для родителей? — выдохнул Талмер.

— Ага. Только роли у нас, кажется, не по сценарию, — буркнул я. — Один счастливый любовник, тронутый благодетельством, второй… вообще влюбился в свою пару. Великолепно.

— А тебе она за эти дни что плохого сделала? — подал голос Томрин, прищурившись. — Ты её даже выпорол, Кайрен. По-настоящему.

— И? — я вскинул бровь. — Думаешь, я ей за это всё простил?

— Нет, конечно, но если она изменилась, разве это не к лучшему? — удивился он.

— Она порола и издевалась надо мной сотни раз, Том. Одной поркой этого не стереть. Это было… неравноценное удовольствие, понимаешь? Я не забыл.