Книга Забираю вас себе!, страница 52 – Тина Солнечная

Он будто опьянялся каждым миллиметром моей кожи. Как только с моих плеч и бёдер соскользнули последние кусочки ткани, он прижался ко мне крепче — горячий, сильный, нетерпеливый. Его губы оторвались от моих только затем, чтобы опуститься ниже.

Он целовал мою шею — медленно, почти лениво, но каждая эта ленивая ласка оставляла за собой огненные следы. Потом прикусил место под ухом, так что я тихо вскрикнула и зажмурилась. Его ладони держали меня крепко, не давая ни отстраниться, ни спрятаться от этой волны жара.

Он опустился ещё ниже — на ключицу, на грудь. Кончик его языка скользнул по коже, и у меня внутри всё сжалось от острого, влажного удовольствия. Я инстинктивно запустила пальцы в его волосы — вцепилась, будто если отпущу, то утону в этом жаре.

Он тянул это намеренно — смаковал каждый поцелуй, каждый миллиметр. Чувствовалось, что ему нравится слушать мои сбивчивые вздохи и срывающиеся стоны, нравилось, что моё тело под ним дрожит, выгибается само. Его ладони спустились к моим бёдрам, сжимая их так, что по спине пробежала дрожь, а губы продолжали оставлять горячие следы на моей груди, животе — всё ниже и ниже.

Его губы скользнули ещё ниже, медленно, почти невыносимо — будто он смаковал мою дрожь, каждый судорожный вдох, каждый тихий стон. Он раздвинул мои бёдра ладонями — легко, но так властно, что у меня перехватило дыхание.

Я не смогла сдержать стон, когда его горячее дыхание коснулось самой чувствительной кожи. Он не спешил — провёл кончиком языка по внутренней стороне бедра, оставляя едва заметные влажные дорожки, от которых всё внутри сжималось сладко и болезненно.

Я захватила простыню пальцами так сильно, что ногти впились в ткань. Он подался ближе, пальцами сжал мою талию, будто напоминая: ты никуда не денешься. А я и не хотела — пусть всё остальное сгорит.

Его губы нашли мою точку наслаждения, и он коснулся её языком — мягко, но уверенно. Волна удовольствия прошла по телу так резко, что я чуть не закричала. Но он лишь сильнее прижал меня ладонями к кровати, не давая отстраниться от этого огня. Его язык был осторожным, играющим и мучительно точным.

Каждый новый медленный круг, каждый крошечный поцелуй были как новая вспышка магии под кожей. Я чувствовала, как тепло скапливается внизу живота, готовое взорваться. Он поднимал голову лишь для того, чтобы поймать мой взгляд снизу — дерзкий, властный, с этой своей полузвериной улыбкой. Будто говорил: Я знаю, чего ты хочешь. И не отпущу, пока ты не сорвёшься полностью.

Он оторвался от меня всего на секунду — и этой секунды хватило, чтобы я успела вдохнуть и посмотреть на него сверху вниз, вся пылающая, горящая, сбитая с толку. Его взгляд был жадным, и от этой жадности в серых глазах у меня внизу всё снова обожгло.

— Знаешь, лея… — его голос был низким, почти мурлыкающим. Он провёл горячим дыханием по внутренней стороне бедра, так близко, что я вся дрогнула. — Поцелуй твоих нижних губок отзывается внутри ещё приятнее, чем твои губы здесь… — он скользнул пальцами по моим приоткрытым губам, чуть касаясь.

Я хотела что-то сказать, но язык будто прирос к нёбу.

— Я хочу продолжить этот эксперимент, — лениво продолжил он, а кончик его языка уже снова почти касался меня там, где горело сильнее всего. — Хочу рассказать тебе, что я почувствую… когда ты кончишь для меня.