Книга Тайна доктора Авроры, страница 134 – Александра Федулаева

Я неожиданно ощутила, как напряжение, пронесённое со мной с самой смерти Ханны, немного ослабевает. Его слова были просты, но в них не было снисходительности, только уважение и надежда.

— Спасибо вам, доктор, — сказала я чуть тише, чем собиралась. — Это многое для нас значит.

— Составьте опекунские документы, указав имя лорда Сеймура и приложив письмо матери. Я готов оказать любую медицинскую поддержку, если это потребуется. Но, честно говоря, ей нужно не столько лечение, сколько любовь и чёткий распорядок. И меньше тех, кто её жалеет. Пожалейте лучше тех, кто проявляет жесткость.

Я кивнула. Мы с Эдит простились с доктором и направились к детским комнатам.

Там, в большой светлой палате, пахло ромашкой и мятным настоем. Маленькие пациенты играли на ковре, кто-то рисовал у окна. Как только мы вошли, дети обернулись. Я сделала несколько шагов вперёд, но первая к ним пошла Эдит.

— У тебя медвежонок? — спросила она у мальчика с повязкой на глазу. — А как его зовут?

— Томми, — ответил он. — А у тебя есть?

— У меня была кукла. Она теперь живёт в саду… Если хочешь, я могу сшить тебе подушкчку для Томми.

— Правда?

— Правда. Только нужно выбрать ткань. Я умею шить. Мама учила.

Я стояла в дверях и не могла оторвать глаз. Эдит сидела среди детей, словно всегда была одной из них, но одновременно выглядела их старшей сестрой. Она смеялась, рассказывала истории и гладила кого-то по голове. Одна девочка крепко держала её за руку.

— Вот, — тихо сказала я, чувствуя, как доктор Лэнгтон подошёл ко мне сзади. — Вот её стихия.

— Её предназначение, — добавил он.

Сумерки начали окутывать улицы Эвервуда, когда Генри Арлингтон вошёл в клуб «Леонард и К». Этот элегантный и строгий клуб, с полированной латунью и тяжёлыми шторами, был одним из немногих мест, где аристократия чувствовала себя в безопасности, словно стены самого здания охраняли их спокойствие. Генри не стал снимать перчатки, пока не заметил знакомую фигуру у камина.

— Ты всё-таки приехал, — произнёс Генри, подходя к Эвану Грэхему. — Я уже начал думать, что герцог держит тебя в золотой клетке.

Маркиз повернулся и слегка улыбнулся, но его лицо уже не было таким беззаботным, как прежде.

— Не клетка, а тюрьма с паркетом и печатями, — с усмешкой сказал он. — Герцог Кентонский настойчиво советовал прислушаться к его указаниям. Умеренный деспотизм — так он это называет.

Они прошли в уединённый кабинет на втором этаже. Здесь никто не мешал разговорам, а камин потрескивал ровно и уверенно, будто специально создавая фон для откровенности. Прислуга принесла бренди, закрыла двери, и мужчины остались наедине.

— Ты, Грэхем, выглядишь так, будто только что сошёл с иллюстрации к аргентским законам, — усмехнулся Генри.

— Ну, раз уж меня назначили Заменяющим магистром, приходится соответствовать, — с иронией ответил Эван, но глаза его оставались серьёзными.

— Твой отец гордился бы тобой, — сказал Генри, нарушая тишину. — Ты стал именно тем, кем он всегда тебя видел.

Эван хмыкнул, откинувшись в кресле.

— Он хотел, чтобы я делал карьеру в судебной системе. Но я всегда мечтал вернуться на границу. Там, где мятежники, пыль и чёткие приказы. А теперь... Я под мантией. Под покровительством герцога. Он настоял.

— И ты не смог отказать. Ну что ж, поздравляю.