Книга Тайна доктора Авроры, страница 171 – Александра Федулаева

Город затих. Аллея утопает в траурных цветах. Огонь на могиле ещё не погас. А мне надо научиться жить дальше. Как — я ещё не знаю.

*****

Жаркий огонь полыхает в камине,

тень моя, тень на холодной стене.

Жизнь моя связана с вами отныне…

Дождик осенний, поплачь обо мне.

Сколько бы я ни бродила по свету,

тень моя, тень на холодной стене.

Нету без вас мне спокойствия, нету…

Дождик осенний, поплачь обо мне.

Все мы в руках у молвы и фортуны.

Тень моя, тень на холодной стене.

Лютни уж нет, но звучат ее струны.

Дождик осенний, поплачь обо мне.

Жизнь драгоценна, да выжить непросто.

Тень моя, тень на холодной стене.

Короток путь от весны до погоста.

Дождик осенний, поплачь обо мне.

*** Булат Окуджава.

После похорон всё решалось слишком быстро, Генри настоял, чтобы мы с Эдит переехали в городской особняк Рэдклиффов. Аргумент у него был один: оставаться в Элдорне после убийства Николаса было не просто небезопасно, но и безрассудно.

— Здесь слишком много вопросов без ответов, — сказал он. — И слишком много людей, которые могли бы прийти ночью.

Я не спорила. Мне самой каждый скрип половиц напоминал о том утре, каждое движение штор в пустых коридорах вызывало холод в груди. В доме стало слишком много тишины. Даже Элла, всегда находившая слова утешения, теперь говорила вполголоса, словно боялась потревожить чью-то память. Эдит ходила по комнатам как потерянная, порой задерживалась у дверей кабинета, будто ждала, что Сеймур вернётся. Переезд казался единственным разумным выходом.

Мы выехали ранним утром, без лишнего шума. Повозки с вещами уже отправились в путь, а мы с Эдит ехали в карете Генри. Он задумчиво смотрел в окно, но я видела, насколько он напряжён. Тем не менее брат сохранял спокойствие, и я была признательна ему за эту стойкость.

В особняке нас встретили слуги. Они быстро и молча забрали багаж. Марс выпрыгнул из корзины и, нервно подёргивая хвостом, направился к лестнице. Леди Агата поочерёдно обняла нас, а Фелисити, не произнося ни слова, взяла Эдит за руку и повела её в комнату, расположенную рядом с моей. Старинный особняк был уютным и тёплым. Он словно хранил память о нашей семье. Каждый уголок напоминал о первом бале, когда мы с сестрой впервые вышли в свет. Запах яблочного пирога из кухни, скрип лестницы на втором этаже, старые картины в гостиной — всё это оживало в памяти. Но теперь дом стал не просто местом воспоминаний, а убежищем. Мои прежние тревоги казались ничтожными по сравнению с тем, что я чувствовала сейчас. Слишком много горя обрушилось на меня за короткий срок.

Впереди был ещё целый месяц до вступления в наследство. По закону завещание открывалось публично, при свидетелях и представителях суда. После этого — подача заявления, рассмотрение дела, выдача официального разрешения на управление имуществом. Всё это время наследство оставалось как бы в подвешенном состоянии: расходы шли, но решения принимать было нельзя.

Женщины редко управляли крупными владениями без опеки мужчины. Я знала, что если не назначу доверенное лицо, всё пойдёт в руки вре́менного управляющего от короны, а это могло обернуться потерей части доходов и хаосом в хозяйстве. Поэтому решение назначить Генри моим официальным представителем было не просто вынужденным, а стратегическим.