Книга Тайна доктора Авроры, страница 40 – Александра Федулаева

— Элла, библиотека! — хлопнула я себя по лбу. — Я ведь видела там книги о растениях, наверно, отец покупал их для мамы! Редкие, по травам и медицине.

Элла кивнула.

— Вот видишь, Аврора? У тебя есть сокровища твоей мамы. И эти книги наверняка помогут тебе во всём разобраться. Но сейчас… Сейчас нам нужен отвар для лорда.

Мы работали молча. Под её руководством я отмеряла травы, заваривала их, следила за температурой. Элла всё время наблюдала, поправляла, иногда подсказывала, но не вмешивалась.

— Сейчас заварим, как леди Элизабет учила. На медленном огне. А ты пока посиди, отдышись. — Она ласково коснулась моей руки. — Не переживай так. Всё будет хорошо. Я сама прослежу, чтобы лорд выпил этот отвар. Утром и вечером. — Элла хитро подмигнула. — Уж он меня послушается, как миленький! Никуда не денется. Главное, чтобы ему полегчало.

Я посмотрела на неё и почувствовала огромное облегчение. С Эллой рядом, с маминым блокнотом в руках, я чувствовала себя не такой потерянной.

— Спасибо, Элла. Правда. Спасибо за всё.

Она улыбнулась и потрепала меня по щеке.

— Ты у нас вся в мать. Хотя, по правде, даже лучше. Только никому не говори.

С того самого утра, когда леди Агата решила, что девицы Рэдклифф должны предстать на балу в Эвервуде «прилично подготовленными», дом наполнился звуками шагов, возгласами танцмейстера и горестными вздохами горничных.

— Леди, я же прошу вас выставить локоток, как будто вы держите хрупкую чайную чашку, а не кочан капусты! — воскликнул пожилой танцмейстер с прусскими усами, слегка дрожащей походкой направляясь ко мне.

— Это не локоток, это преступление против грации, Аврора, — добавила леди Агата, крутясь возле нас, словно ястреб в поисках ошибки. Её взгляд был острым, а слова ранили точнее игл. Для неё любое моё движение, не соответствующее эталону леди из её учебников, было личным оскорблением. Идеалом, конечно же, была моя сестрица.

Фелисити сверкала, как фарфор. Её реверансы вызывали слёзы даже у чугунного подсвечника. Она исполняла па-де-бурре с такой же страстью, с какой запоминала имена всех возможных женихов в округе, их титулы и, что самое главное, их состояние. Казалось, она родилась с веером и блокнотом для записи потенциальных мужей.

Я же ощущала себя куклой, у которой отвалились и левая нога, и терпение. Особенно когда меня заставили петь какую-то слезливую песенку с нотной тетрадью в руках, словно я была в академии для заблудших аристократок. Памятуя о своих прошлых достижениях в музыке и пении, я была приятно удивлена, обнаружив, что могу издавать мелодичные звуки. Даже леди Агата одобрительно кивнула, что было равносильно получению медали.

— Улыбайтесь, леди Аврора, будто видите что-то приятное, например, вон ту прекрасную люстру, — инструктор по улыбкам (да, был и такой) пялился на неё в ожидании вдохновения.

— Она шатается, — заметила я, глядя вверх. — Если люстра упадёт, возможно, это будет первый весёлый момент за весь день.

Инструктор по улыбкам замер, его собственная улыбка медленно сползла с лица. Леди Агата издала возмущённый возглас. Марс, наблюдавший за происходящим с подоконника, фыркнул так выразительно, что танцмейстер обернулся в поисках недовольного гостя. Кошачье фырканье было единственным по-настоящему искренним звуком в этой комнате.