Книга Тайна доктора Авроры, страница 8 – Александра Федулаева

Мама была необыкновенно красивой женщиной, и неудивительно, что отец её очень любил и потакал во всём. Несмотря на то, что в те годы в нашем небольшом городе было сложно найти приличные наряды, Вера Фёдоровна всегда выглядела безупречно, как и подобает учителю русского языка и литературы.

И у неё всегда была одна мечта — переехать в Москву.

— В Москву, в Москву! Как у Чехова, помнишь? — повторяла она отцу. Я была совсем ещё маленькой и с восхищением смотрела на мать. Тогда я не знала, кто такой Чехов, и думала, что Москва — это какая-то волшебная страна, где живут красивые, важные люди, ходят по театрам и пьют кофе в прозрачных чашках. Мама грезила этим городом, как Золушка балом. А я… Я грезила тем, чтобы она просто села рядом и почитала мне сказку на ночь. Но у неё всегда были дела, методички, планёрки, родительские собрания. Или мечты. А я вечно была где-то на периферии её мира.

Меня растила бабушка, мать отца. Которую вызвали в срочном порядке из Полтавской области, чтобы она заботилась обо мне. Я часто болела, и соседки сначала с радостью соглашались посидеть со мной, потому что не хотели отказывать жене начальника штаба. Однако со временем они утратили энтузиазм и начали находить неотложные дела.

Мария Николаевна. Баба Маня. Женщина крепкая, немногословная, с натруженными руками и удивительно добрыми глазами. Она меня жалела, не громко, не жалобно, а по-своему. Варила суп, клала в мою тарелку побольше мяса, гладила мои густые непослушные волосы и говорила:

— Ты у нас не красавица, Леночка. Зато душа у тебя хорошая. А душа — это важнее.

Я тогда верила ей. Потому что в школе со мной редко кто дружил. Я была крупной, нескладной, у меня быстро полезли прыщи и началась вечная война с одеждой: ничего не сидело как надо. И всё же я не была несчастной. Просто рано привыкла жить в одиночестве. Мне всегда было легче с животными. Я подбирала раненых воробьёв, лечила уличных котов, приносила домой щенят с перебитыми лапами, а бабушка лишь качала головой:

— Вся в моего брата. Тот тоже кошек в деревне спасал…

А потом случился переезд.

Мама добилась своего, мы уехали в Москву. В тот момент бабушка уже покинула нас. Она ушла тихо, во сне, как и жила, никому не мешая. Я искренне оплакивала её, самого близкого человека, с которым меня связывала ниточка безусловной любви. Видя моё состояние, мама всё настойчивее убеждала мужа, что нам нужно выбраться из этого болота и что для меня необходимо иметь перспективы.

Отец сначала упирался, но, как водится, сдался. Он списался с кем надо, перевёлся, хоть и ворчал, что там не служба, а показуха, и мы оказались в шумной бетонной коробке на окраине столицы. Я тогда была подростком, в десятом классе. Всё вокруг было чужим: огромные дома, чужие люди, школа, куда надо было добираться три остановки на метро. Мне казалось, я утону в этом огромном городе.

Москва не ждала нас. Она была равнодушной и шумной. Я была чужой в новом классе, чужой среди стройных, ярких одноклассниц, которые с презрением поглядывали на мои колготки, которые собирались складками вокруг колен и щиколоток. Я всё больше осознавала, что хочу работать с животными. Фраза философа Вольтера «Чем больше я узнаю людей, тем больше люблю собак» звучала для меня как мантра. Они не сравнивают, не смеются, не требуют быть кем-то другим.