Книга Тайна доктора Авроры, страница 86 – Александра Федулаева

Я сидела молча. Не от страха. Не от гнева. А потому что сердце моё впервые за долгое время билось как-то спокойно. Будто туман в мыслях начал рассеиваться.

— И он… он знает, что я… невеста только на бумаге?

— Знает, — твёрдо ответил Генри. — Более того, он настаивал, чтобы ты сама приняла решение. Без давления. Он просил дать тебе время. Но он также хочет поговорить с тобой. Наедине. Потому что, по его словам, у него есть нечто, что он должен тебе сказать. Лично. Не через меня.

Я кивнула. Не отдав ещё ни одного внутреннего согласия — но уже не сопротивляясь.

— Хорошо, — тихо сказала я. — Я поговорю с ним.

Генри подошёл ближе и осторожно коснулся моей руки.

— Аврора. Что бы ты ни решила — это твоё решение. И я приму его. И останусь рядом.

В глазах защипало, и я отвернулась, чтобы скрыть слабость. Но всё же выдохнула:

— Спасибо тебе, Генри.

Брат кивнул и пошел к двери. Он тихо сказал что-то слуге, вероятно, чтобы тот сообщил лорду Сеймуру о моей готовности к разговору.

За окном уже опускался вечер, и последние солнечные лучи золотили пол, словно осторожно закрывая дверь в прошлое.

Я поднялась, чтобы встретить его.

Дверь отворилась, и в кабинет вошёл лорд Сеймур. Он выглядел, как всегда, сдержанно, но я уловила в его походке лёгкую нерешительность — будто он обдумывал каждое слово ещё до того, как оно сорвётся с губ. Генри чуть кивнул ему и, поймав мой взгляд, спокойно вышел, оставив нас наедине.

Я осталась у камина, а Сеймур приблизился, предлагая мне присесть. На мгновение он замер, сложив руки за спиной, затем, с лёгким вздохом, начал говорить.

— Леди Аврора… Позвольте мне говорить с вами без лишней церемонии. Мы оба слишком многое пережили за последнее время, чтобы прятаться за притворной учтивостью.

Я молча кивнула. Он опустился в кресло напротив, и его голос стал мягче, почти задумчивым:

— У вашего отца было завещание. Оно не только о землях и имении. Он просил меня, если вы будете не против, предложить вам союз — брак. Не ради чувств, хотя я испытываю к вам глубокое уважение. А ради вашей свободы… и его последней воли.

Он на миг замолчал, давая словам осесть в тишине. Я почувствовала, как дыхание стало чуть неровным — не от страха, но от веса этой внезапной серьёзности..

— Завещание позволяет заключить брак до окончания траура, — продолжил он. — Есть лишь одно условие. В течение месяца после большого поминального обеда, каждое воскресенье в церкви нужно зачитывать объявление, как предписано волей покойного. Только после этого брак будет признан законным и морально допустимым. Мы соблюдём все правила.

Я смотрела на него — седые пряди в висках, чёткая линия губ, ясные глаза. Не юноша, не рыцарь из девичьих грёз, а мужчина, в котором чувствовалась надёжность.

— Я не претендую ни на ваши земли, ни на ваше сердце, — продолжал он, — но я могу гарантировать вам свободу, защиту и независимость от тех, кто захочет использовать вас. Ваш отец знал, что времена меняются. И он не хотел, чтобы вы стали пешкой в руках мачехи или кого-либо ещё.

Он выпрямился, и в его голосе появилась личная нота:

— Ваш отец… спас мне жизнь. Много лет назад, во время охоты, я угодил в трясину на северной границе болот. Остальные всадники не заметили, что я исчез. Он — заметил. Вернулся, рискуя собой. Я был уже по грудь в воде, когда он протянул мне поводья. Он едва не погиб сам. С тех пор я дал себе слово: если ему или его семье понадобится моя помощь — я не отвернусь.