Книга Развод. Дракон, мы (не) твои, страница 92 – Натали Эмбер

Она смотрит на меня, и в её взгляде теперь — невыразимая, всепоглощающая благодарность.

— Спасибо, — её слова звучат просто, искренне и сильнее любого заклинания. — Ты сделала то, что не смогла я. Ты оказалась сильнее меня.

Она обнимает меня. Легко, по-сестрински.

— Он жив, и ты жива, — шепчет она. И я внезапно понимаю, что речь уже не о Коноре. — Не прячься больше, люби его. Позволь ему любить тебя. Вы заслужили этот шанс. Оба.

Она отступает, и солнечный свет за её спиной становится таким ярким, что я зажмуриваюсь. Её образ начинает таять, расплываться в золотых потоках.

— Прощай, — шепчет она. — И… будь счастлива. За нас обеих.

Я просыпаюсь. Резко с глубоким вдохом, будто вынырнув из самых глубин океана. Я лежу на своей огромной кровати, в своих роскошных покоях. За окном — предрассветная мгла, всё ещё прохладная и серая.

Лежу неподвижно, вслушиваясь в тишину. Ожидая, что нахлынет привычная тяжесть, страх, смятение. Но ничего этого нет. Есть лишь странная, непривычная лёгкость. Словно с моих плеч сняли гирю, которую я тащила так долго, что срослась с ней.

Я выполнила её просьбу, спасла Конора. И заслужила своё право на счастье. Подтверждение тому — метка, что появилась на моём предплечье.

Медленно поднимаю руку и закатываю рукав сорочки.

Это знак, данный свыше. Двуликая богиня забрала одну жизнь и даровала другую. Она дала нам второй шанс. Всем троим.

Рейнольду, чтобы искупить свою вину и научиться любить по-настоящему. Ей, прежней Мии, чтобы обрести покой, зная, что её сын в безопасности. И мне… чтобы, наконец, перестать быть её тенью. И принять свою судьбу.

Кто я такая, чтобы идти против воли богини?

Смотрю на свою метку и больше не пытаюсь её скрыть. Я принимаю её. Как часть себя.

Рассвет вступает в свои права, заливая комнату золотым светом. Я улыбаюсь. Легко и свободно, как та девушка из сна. Начинается новый день, и я готова его встретить.

Утром за завтраком царит странная, почти нереальная атмосфера. Небольшой стол накрыт в моих покоях, а не в огромной дворцовой трапезной. Это кажется жестом, попыткой создать иллюзию уюта.

Во главе стола сидит Рейнольд. Он сменил дорожные одежды на тёмный, строгий камзол, но тень усталости всё ещё лежит на его лице. Справа от него — Конор. Он уже успел принять ванну, его светлые волосы ещё влажные. Щёки розовые, а глаза горят. А слева сижу я, сжимая в коленях льняную салфетку.

Конор без умолку тараторит, обращаясь то ко мне, то к отцу.

— Все драконы такие большие? А мы ещё полетаем? Правда? Правда, полетаем? — он закидывает Рейнольда вопросами, с жадностью набрасываясь на еду.

Рейнольд не отмахивается от него. Он отвечает. Коротко, сдержанно, но без привычной суровости.

— Не всё. Есть и меньше. Да, полетаем. Обязательно.

Он даже улыбается. Легко, едва заметно, уголком рта. И в этот миг он выглядит не владыкой Западных земель, а просто… отцом. Усталым, несущим на себе груз забот, но счастливым видеть своего сына здоровым и счастливым.

Ловлю себя на том, что и я улыбаюсь, глядя на них. Но наша хрупкая семейная идиллия длится недолго.

В конце завтрака в покои бесшумно входит Адам, старший дворецкий. Он склоняется к уху Рейнольда и что-то тихо говорит. Я не слышу слов, но вижу, как лицо Рейнольда мгновенно становится каменным. Вся мягкость, все следы усталости исчезают, сменяясь привычной концентрацией и холодной решимостью.