Книга Развод. Дракон, мы (не) твои, страница 90 – Натали Эмбер

Неужели, все они такие? — проносится в моей голове мысль, от которой становится ещё страшнее. Эти люди на портретах? И Рейнольд… он тоже из этой породы.

Но тогда, почему он поступил так? Почему изгнал свою кровь ради нас? Неужели это всего лишь ещё один, более изощрённый ход в его игре?

Нет, не может быть. Он выглядел слишком искренне, его глаза не лгали мне.

Я невольно прижимаюсь ближе к Рейнольду, ищу в его молчаливом присутствии хоть какую-то защиту от этого безмолвного суда. Он идёт рядом, его шаг бесшумен, взгляд устремлён вперёд, но я чувствую его напряжение.

Наконец, он останавливается у знакомой двери. Резное тёмное дерево, массивная бронзовая ручка в виде спящего дракона. Мои покои. Те самые, где погибла бедняжка Мия и на её месте оказалась я. Её чувства, эмоции до сих пор живут во мне. Все эти годы. Даже после развода с Рейнольдом, они не исчезли, просто отошли на второй план.

— Здесь всё осталось как было, — тихо говорит он, его голос глухо отдаётся от каменных стен. Он не смотрит на меня, его взгляд устремлён куда-то в пространство над моей головой. — Ничего не трогали. Ничего не меняли.

Его рука ложится на ручку, поворачивает её. Дверь бесшумно отворяется.

Оттуда навстречу мне плывёт знакомый, сладковатый аромат — свежих полевых цветов, лаванды и воска для полировки мебели. Я замираю на пороге.

Комната… сияет. Всё безупречно чисто, каждая поверхность отполирована до зеркального блеска. Ковры выбиты, на кровати — свежее бельё из тончайшего льна, на туалетном столике аккуратно расставлены флаконы с духами и расчёски, будто я вышла всего лишь вчера и вот-вот должна вернуться. Будто не было ни развода, ни месяцев страха, ни отчаяния, ни долгой дороги назад.

Я переступаю порог, чувствуя, как ноги подкашиваются от слабости и нахлынувших эмоций. Прислоняюсь к спинке кресла, пытаясь перевести дыхание.

Рейнольд остаётся стоять в дверном проёме, его огромная фигура заслоняет свет из коридора.

— Я пришлю к тебе лекаря, — его голос звучит немного глухо. — Он осмотрит тебя, чтобы убедиться, что всё в порядке… И еду. Ты должна поесть. Набраться сил.

Он колеблется, словно хочет добавить что-то ещё, но не может найти нужных слов. В его глазах мелькает тень той боли, что я видела в зале.

— Рейнольд… — его имя срывается с моих губ тихо, почти беззвучно.

Он замирает, и его взгляд, наконец, фокусируется на мне, становится осознанным.

— Спасибо, — выдыхаю я. Это слово даётся мне с невероятным трудом. Но я должна сказать. — За то, что поверил. Что защитил его. Защитил нас.

Его лицо искажается. В нём вспыхивает целая буря эмоций: боль, досада, стыд, что-то похожее на надежду. Он смотрит на меня так, словно я только что вонзила в него нож или подарила что-то бесценное. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но в его глазах читается растерянность. Слова, видимо, не приходят. Вместо них он лишь кивает. Коротко, резко, почти по-военному. И затем отступает.

— Отдыхай, Мия. Ты в безопасности, — произносит он, и его голос низок и твёрд. — Это всё, что имеет значение сейчас.

Он отступает и медленно, почти неохотно, закрывает дверь. Щелчок замка звучит оглушительно в тишине комнаты.

Я остаюсь одна. Совершенно одна в гробовой тишине и роскоши своих покоев. И только тогда, когда его шаги затихают за дверью, до меня, наконец, доходит вся суть произошедшего.