Книга Самайн у ведьмы пограничья, страница 152 – Уоллис Кинни

Я не могу дышать. Он больше ничего не говорит, пока я смотрю на него. Мэтью стоит совершенно неподвижно, почти нервируя. Наконец я поддаюсь притяжению. Медленно кладу своего бородавчатого дьявола на мраморный кофейный столик и на дюйм приближаюсь к Мэтью, изучая его лицо. Его глаза встречаются с моими, но мы оба сохраняем молчание.

Он привидение? Дух, подобный Уинифред и тем, кого я видела в лесу? У него нет такого серебристого блеска, как у них. Он выглядит достаточно осязаемым. Его правая рука даже больше не иссушена. Она совершенно цела и здорова. На левой руке все еще виден медный шрам от схватки с адскими псами. Я касаюсь мерцающих оранжевых линий, которые проходят по его предплечью. Он теплый. Мое сердце чаще бьется, когда Мэтью тихо вздыхает от моего прикосновения. Я поднимаю на него глаза.

– Как? – спрашиваю я вслух, указывая на его прежде сгнившую руку. Мне почти все равно. Почти. Но невозможность происходящего удерживает меня от того, чтобы с облегчением броситься ему в объятия.

– Это часть преимуществ моей новой должности. Хотя я решил сохранить твои дополнения, – добавляет он, любуясь медными канавками, которые я в данный момент обвожу пальцем. Мэтью поднимает руку. Я не останавливаю его, но и не отпускаю. Его ладонь обхватывает мою щеку. Слезы подступают к уголкам моих глаз, когда я чувствую знакомую шероховатость его кожи.

– Как ты здесь оказался? – спрашиваю я. У меня нет сил говорить громко, могу только шептать.

– Сегодня Самайн, – шепчет он, не сводя с меня глаз. Мэтью медленно проводит большим пальцем по моим губам. – Завеса слаба. Я могу бродить по царству живых до заката.

– А потом ты уйдешь? До каких пор? До Белтейна?

У меня скатывается слеза, и я испытываю одновременно и глубокое облегчение, и глубокую печаль. По крайней мере, я не потеряла его навсегда. Но в каком аду ему придется жить все это время? Мгновение он изучает мое лицо, хмуря брови.

– Да. Если ты этого хочешь, – кивает он.

– У меня есть какое-то право голоса в этом вопросе? – уточняю я.

Мэтью снова улыбается, хотя и с оттенком неуверенности.

– Ну, если ты согласишься быть моей ведьмой пограничья, тогда я могу остаться с тобой. – Он наклоняется и берет кружку с кофейного столика. – Надеюсь, ты не возражаешь, но я взял на себя смелость заварить необходимый чай. Кора корня барбариса, дамиана, ягоды можжевельника, порошок полыни и лунная лоза, только что собранная в твоем саду этим утром.

Он протягивает мне кружку. Чай цвета созревших на солнце слив. Напитанный всеми ингредиентами, которые мы взяли в «Вороне и кроне».

Мне хочется взорваться от радости. А еще хочется рассмеяться над собой из-за недавней хандры.

– То есть мне нужно просто выпить это? – спрашиваю я. – И ты останешься со мной?

– Если ты согласишься, то да. Я бы остался с тобой. Жил бы на земле в самые темные месяцы года. Составлял бы тебе компанию. Оберегал бы тебя. Согревал твою постель, если хочешь.

Он усмехается. Я не могу сдержать блаженной улыбки.

– А потом придет весна? – спрашиваю я через мгновение.

Мэтью хмурится.

– Придет Белтейн, и мне придется вернуться в Нижнее королевство. Но, как ведьма пограничья, ты смогла бы пересекать завесу, когда тебе заблагорассудится. В любое время года, – подчеркивает он.

Я провожу рукой по лацкану его костюма, оценивая шелковистую текстуру.