Книга Очень сказочные будни, страница 79 – Ника Ёрш

– А что по допросу Норда Кирса? – снова спросил Максимус.

– Уже начали, – ответил ему полисмаг. – В седьмой палате. Там Берг в охране.

Я вскочила и бросилась за коллегами, ринувшимися к указанной палате. Ерж проследил за нами со своего места, лишь крикнув вдогонку:

– Чтоб вернулись с хорошими новостями! А то всех…

Я предпочла не дослушивать, что там обещал начальник. На хорошее он расщедрился бы вряд ли, а плохое не интересовало.

Седьмая палата представляла собой небольшое прямоугольное помещение с тремя больничными койками (на средней лежал бледный здоровяк Норд Кирс) и стольким же количеством тумб. Также там имелись раковина и единственный стул, на котором и восседал понаехавший из Дальбурга менталист. Его голова понуро висела на груди. Руки он сложил на чуть расставленных в стороны коленях. Одет менталист был просто: в сильно потертые черные джинсы и красный вязаный свитер с широким горлом.

Но первое, что бросилось мне в глаза, – это слишком белые волосы нового специалиста. Они свисали на нос, закрывая его лицо от нас. Спустя минуту пришло понимание – мужчина полностью седой.

«Бедный старик, – подумала я, с жалостью глядя на сгорбленную фигуру на стуле. – Наверняка ему нелегко ездить по городам и весям, как только поступают подобные вызовы. И, если он здесь умрет, нам придется отчитываться еще и за это. Мрак».

Берг, стороживший палату у входа, предупредил нас, что менталист просил полной тишины. Так что мы вошли тихо и встали рядком по стеночке, принявшись наблюдать за действиями специалиста.

Вот только он не делал совсем ничего.

Норд Кирс тоже лежал, глядя в потолок широко открытыми глазами. Не шевелился и не издавал ни звука. Благо было видно, как вздымалась от частого дыхания его грудная клетка.

Спустя минут семь, а может и больше, я начала терять терпение и даже подумывала выйти обратно в коридор, чтобы не мешать странному процессу общего молчания, но тут менталист поднял голову и, чуть потянувшись вперед, положил левую руку на лоб Норду Кирсу.

– Говори, – услышала я низкий, чуть рокочущий голос.

Пациент нервно дернулся и, набрав в легкие воздуха, принялся докладывать:

– Впервые я увидел ее больше трех месяцев назад. Она была прекрасна. Ее улыбка озарила мою жизнь, в которой не оставалось света.

– Опиши ее, – хрипло потребовал менталист. – Ту, что дала тебе работу.

Его профиль заставил меня удивленно вскинуть брови: мужчина не был стариком. Скорее ему было за тридцать, и внешне он выглядел весьма впечатляюще. Квадратный выдающийся подбородок, точеный длинный нос, высокий лоб… И все это без морщин, зато с нежно-розовым шрамом у внешнего уголка глаза, криво идущим к виску и ниже, до скулы. Травма была довольно свежей.

– Она прекрасна, – вернул мое внимание Норд. – С ней не сравнится никто другой. Голос, как у сказочной сирены, глаза – озера, губы – манящее наслаждение.

– Вы вступали в телесный контакт? – сразу уточнил менталист.

– Нет! – прохрипел Норд, и его лицо исказило возмущение. – Она не терпит пошлых прикосновений. Ей важно единение наших душ. Важен я сам.

– Как ты ее называл? Ее имя.

– Триша, – ответил Норд. И только я обрадовалась хоть какой-то информации, как он добавил: – Оливия, Кайла, Эвелина, Хелена, Татьяра…

Я вздрогнула, дернулась вперед. Максимус сжал мою ладонь, качнул головой.