Книга Мой сосед — вампир, страница 32 – Дженна Левин

После нескольких громких ударов я замерла. Было пять часов.

Я до конца так и не разобралась в распорядке дня Фредерика. Он мог ещё спать? Если да, то стук молотка наверняка его разбудил. А если разбудил, он, скорее всего, выйдет и начнёт читать мне лекцию о важности тишины, пока соседи отдыхают.

Я всё ещё не была готова его видеть.

Я как можно тише положила молоток на пол, надеясь на чудо — что он не услышал.

Но через пару минут дверь его спальни скрипнула.

Чёрт.

— Добрый вечер, мисс Гринберг.

Голос у Фредерика был глубже обычного, густой и сиплый от сна. Я медленно обернулась, готовясь к нотации о том, что в доме живу не только я, и шуметь не стоит.

Он явно только что проснулся — это было видно и по голосу, и по слегка растрёпанным волосам. Но при этом он был одет с иголочки: трёхчастный коричневый костюм в тонкую полоску и кепка Гэтсби. Он выглядел как профессор английской литературы из старого британского фильма, направляющийся читать лекцию о символизме в Джейн Эйр — а не как человек, только что вылезший из постели.

Не то чтобы у меня когда-либо был профессор, который выглядел бы вот так.

Он, к счастью, не начал лекцию о Джейн Эйр. И не уставился на меня так же, как я на него. Вместо этого он нахмуренно рассматривал мои пейзажи с озером Мичиган, стоявшие, прислонённые к стене спальни, будто не понимал, что перед ним.

Руки он скрестил на широкой груди, и мне пришлось очень стараться не думать о том, как эта самая грудь выглядела той ночью. Или как, вероятно, выглядела прямо сейчас под этим слишком официальным костюмом.

— Прости, что разбудила, — сказала я, пытаясь направить мысли в более безопасное русло.

Он махнул рукой.

— Всё в порядке. Но… это что? — он кивнул в сторону моих картин.

— Ты имеешь в виду пейзажи?

— Это… пейзажи? — приподнял брови он и сделал несколько шагов вперёд, будто хотел рассмотреть поближе. — Ты сама их сделала?

Он звучал и выглядел примерно так же озадаченно, как мой дедушка, когда видел мои работы, — но при этом не казался испуганным. Хотя и восхищения на его лице не было. Что, впрочем, нормально: я давно смирилась с тем, что моё искусство — не для всех.

Хотя именно эта серия, пожалуй, была самой «доступной» из всего, что я создавала за последние годы. Здесь хотя бы сразу было понятно, что это озеро Мичиган. И, если честно, после того, как он нахваливал мои дурашливые рисунки в записках, часть меня надеялась, что он поймёт и оценит, что я пыталась сказать этими холстами.

— Да, это мои работы, — подтвердила я, стараясь звучать уверенно, хотя голос всё же дрогнул.

— И ты собираешься повесить их? — он перевёл взгляд на гвоздь, который я только что вбила в стену. — Здесь?

— Да.

— Зачем? — спросил он, засовывая руки глубоко в карманы брюк. Он выглядел искренне сбитым с толку. — Признаю, прежняя картина была устаревшей, но…

— Она была ужасной.

Он посмотрел на меня, и угол его рта чуть дёрнулся в усмешке.

— Справедливо. Она принадлежала моей матери, не мне. Но, Кэсси…

Он выпрямился, покачал головой.

— Да?

— Это мусор, — произнёс он, сделав ударение на последнем слове.

Я нахмурилась. Подобную критику я слышала не раз и давно научилась её игнорировать. Но после того подъёма, который я испытала, узнав о своём участии в выставке всего несколько часов назад, я точно была не в настроении терпеть подобное.