Книга Что ты несешь с собой. Часть III, страница 128 – Юлия Жукова

— Вот теперь я узнаю пранью Ицару, — улыбнулся Чалерм самой своей обаятельной улыбкой, и мне захотелось засветить ему в глаз. Он нарочно, что ли, душу мне выкручивает⁈ Почему надо было месяцы напролёт строить между нами стену, чтобы теперь, когда ему жить осталось несколько чашек, внезапно её порушить⁈

Я развернулась и протолкнулась туда, где мама и сёстры возились с ранеными. Впрочем, стоило мне попасться им на глаза, как вся возня закончилась.

— Ицара, — произнесла мама с непонятным выражением. То ли вопросительно, то ли с упрёком, а то ли наоборот, умоляюще.

Но мне сейчас только не хватало переживать какие-то там чувства. Я не помнила, когда начался этот день, и не представляла, когда он закончится, и чем. Чалерм собирался отдать своё тело небесному вестнику и уйти на перерождение, бросив меня разгребать всю гниль, оставшуюся от лиан, кланов и демонов. И — как бы я себя ни убеждала, что лучше бы мне взять на себя роль сосуда для вестника, в глубине души я понимала, что так разумнее.

Чтобы говорить с небесами, нужно ловко обращаться со словом и знать на зубок все правила. Я же попру напролом и наверняка кого-нибудь оскорблю, и не видать нам тогда ни вестника, ни справедливого суда. И наоборот, разгонять базар кланов — это работа для меня, а не для Чалерма. Он даже кричать не умеет. Да и остатки Саинкаеу меня скорее послушают, чем его.

Я это всё понимала. Но уходить легче, чем оставаться.

— Ицара, как ты? — мамин голос вырвал меня из пучины мрака. Я сморгнула какую-то пелену и подняла взгляд. Оказывается, я уже успела опуститься на колени рядом с каким-то стонущим махарьятом, которому мама продолжала залечивать распоротое брюхо. За её спиной несколько знакомых мне охотников Саинкаеу таращились во все глаза — их никогда не учили лечить.

— Нужна чашка или кувшин, — выдавила я. — И собрать кровь.

— Тханасак наговорил нам амарды знают чего о тебе, — продолжила она, словно не услышав. — Что это было? Ты же не могла предать клан, я уверена! Это у него помутнение или что?..

Вокруг нас уже собралось всё младшее поколение клана, и на меня уставился десяток любопытных глаз. Мои мысли качнулись на мгновение в сторону того разговора с отцом, турнира, выходки Чалерма и того, как это всё выглядело совершенно не так, как было на самом деле… Но я поняла, что у меня нет сил объяснять. А если я всё же превозмогу себя и потрачу эти силы, то не хватит на всё то, что сегодня ещё предстоит сделать.

— Мама. Дай чашку. Надо собрать кровь восьми кланов.

Мамины глаза расширились, а узоры на мгновение полыхнули жёлтым.

— Ты… вызывать вестника?..

Я попыталась ответить, но горло снова сдавило, как будто меня кто-то душил. Еле-еле вдохнув с шумом и хрипом, я всё-таки выкашляла из себя слова:

— Не я.

И вместе с этими словами вылились слёзы, словно какую-то затычку ими выбило. Я сидела и размазывала их руками по лицу, пока мама не сунула мне в пальцы какую-то тряпку. Следом на плечи мне легла ткань, ещё несущая на себе тепло другого тела.

— Завернись хоть, ты выглядишь, как беглянка, — прошипела на ухо сестра.

Я вытерлась поданным лоскутом и оглядела себя. Широкая алая юбка с золотым шитьём, словно свадебная, и такое же чоли, стянутое на спине завязками. Сестра набросила на меня златотканую сатику. Ясно, что не из своих, у нас такого отродясь не было. Наверное, у кого-то из Саинкаеу отобрала, а то и сняла с трупа. Но она права — нечего мне голой спиной сверкать, когда буду с небом разговаривать.