Онлайн книга «Стихийница»
|
Но девочка была рада и такому. Прошлое, пусть и крошечное, все равно было прошлым. А семья — семьей, даже если от нее в памяти остались лишь запахи. На обед она не пошла. Сил не было сползти с кровати. В горле неприятно-остро царапалась жажда. Ее бросало то в жар, то в холод. Кажется, она бредила. Говорила с братом. Жаловалась ему. В какой-то момент тяжесть с груди исчезла — Снежок куда-то направился. Кролику было страшно так, что лапки подгибались от ужаса. Он стоял, вытянувшись вверх, и напряженно вглядывался в полумрак коридора, прислушиваясь изо всех сил. Двуногих было почти не слышно. Они находились на нижнем этаже, но кролика пугали не они. Он опустился на четыре лапы, нюхнул воздух. Пахло опасностью, причем такой, от которой задняя лапа начинала дрожать и отбивать ритм тревоги. Идти туда, где пахло неживым, не хотелось. Хотелось остаться здесь, прижаться к полу, притворившись мертвым в надежде, что его не заметит страшный враг. Но хозяйке нужна была помощь. И он скакнул на первую ступень. Зверя он нашел по запаху. Тот не пах собой. Пах странными вещами и теми, кто был рядом, и кролика вел к нему запах хозяйки, которая гладила его этим утром. А еще зверь мог быть бесшумным — он даже не дышал, только огромные когти клацали по полу, когда зверь передвигался. Сейчас он сидел, застывши, около двери. Снежок долго стоял на задних лапках, прислушиваясь и принюхиваясь, прежде чем решился выпрыгнуть из-за угла. Сердечко отчаянно билось в груди. Шерстка взмокла от страха. «Тук!» Задняя лапка дернулась, отбив от пола. Зверь ожил. По шкуре прошла дрожь. Огромная башка опустилась, каменная маска треснула, желтые глаза неверяще округлились, и в них промелькнуло изумление. Край губ приподнялся, ехидно обнажая зубы, мол, еда сама себя доставила. Чудеса. Снежок едва не лишился чувств от хлынувшей к нему дымчато-алой волны эмоций. Нет, зверю не нужна была еда, его поддерживала сила хозяина, однако он с удовольствием погонял бы гостя, потрепал бы пушистую шкурку, разодрал бы ее на клочки, ощутив во рту сладкий вкус горячей крови. Кролик затрясся, сжавшись в комок. Уши прижались к щекам. Ужас туманил мозги. Инстинкты требовали либо бежать, либо притвориться мертвым. Животом он буквально сроднился с полом, мечтая обо одном — исчезнуть из поля зрения чудовища. С трудом он смог вспомнить, почему он здесь, хотя отделаться от мысли, что острые зубы вот-вот сомкнуться на шее, не удалось. «Хозяйка!» Лапка сердито стукнула по полу, и оскал зверя стал в два раза ехиднее. Он еще и облизался так предвкушающе, что сердце бедного кролика застучало где-то в кончике хвоста. «Болеет! Ей нужно помочь!» Он не умел думать словами, зато умел передавать картинки, и навстречу кровожадному облаку эмоций рванули его собственные: беспокойство, любовь, обида. Кого-то за уши чесали, а теперь он помогать не хочет! Лапка стучала уже не переставая. Снежок был готов стать сожранным, только пусть этот… который… не живой и не мертвый… приведет помощь. Зверь скалиться перестал. Задумался. Потом легко перешагнул через вжавшегося в пол кролика — хвост метелкой прошелся по белоснежной шкуре — и, цокая, величественно двинулся к лестнице. Снежок чуть помедлил, потом, спохватившись, заскакал следом. Он больше не скрывался, не шарахался от каждой тени. А пережитый ужас запустил процесс, который хозяйка называла «потоком неконтролируемой болтовни». Кролик прыгал по ступенькам, каждый прыжок сопровождая эмоциональным образом. Начал он с хозяйки, потом перешел на себя, жалуясь, как ему не хватает прогулок, зеленой травы. Хотя булка была вкусной, но трава все же лучше. Зверь раздраженно дергал хвостом, шевелил лопатками, но не обрывал. То ли не хотел, то ли не умел отвечать. |