Книга Лекарка поневоле и опять 25 примет, страница 18 – Ульяна Муратова

Великолепно, просто великолепно!

Те же лица, акт второй — медицинский.

— Несите её внутрь! — распорядилась я, а сама пошла обходить дом по кругу, чтобы забрать Шельму из примыкающей к медкабинету проходной комнаты, служившей палатой.

Киса на меня, кажется, обиделась. Я подхватила её на руки и попросила прощения и за мышь, и за то, что не дала ей вступиться. Ухват она мне так и не отдала, унесла внутрь дома и продолжила грызть уже там, что в целом логично — трофей она добыла в бою, нечестно было бы его отбирать. Кто к нам с ухватом придёт, тот без ухвата и останется.

Я заперла дверь, разделяющую медицинскую и жилую части дома, и направилась в приёмную через огород, сердясь на тётку Фалью и старательно уговаривая себя не взорваться.

Вот ведь истеричка — и себя довела, и нам настроение испортила. Теперь лечи её…

Нужно отдать должное Луняше — та не воспользовалась беспомощностью пациентки и не отвесила ей победного леща, хотя такое желание я бы не стала порицать.

Сама тётка Фалья выглядела неважно: лицо перекашивало, один глаз моргал медленнее другого, а левый уголок рта сползал к подбородку.

Я действовала медленно и размеренно, не разговаривая с ней. Дала ей возможность проникнуться своим положением, пока доставала снадобья, разжижающие кровь и расширяющие сосуды.

— Вы пили зелье, которое я вам выдала? — строго спросила я.

Она пробурчала нечто невразумительное, а потом отрицательно помотала головой.

— Всё понятно. Тогда давайте оценим ваше состояние. Луня, помоги посадить пациентку.

Мы усадили её на топчан, а дальше я скомандовала:

— Улыбнитесь. Пошевелите бровями. Поднимите руки. Левую тоже.

Левая рука не поднялась, и тётка Фалья в ужасе уставилась на неё, а потом в панике — на меня.

— Это инсульт и частичный паралич, — вынесла вердикт я. — Вопрос только в том, что у нас тут, оказывается, исключительно шлюхи собрались, а не целители. Не медкабинет, а прямо-таки бордель какой-то. Даже не знаю, может, позвать из города какого-то более благочестивого лекаря? — саркастично спросила я. — Авось приедет вовремя, пока паралич не стал постоянным. Что думаете?

Тётку Фалью проняло — она бессвязно залепетала что-то извиняющееся, а потом заплакала. Крупные слёзы побежали по морщинистому лицу, и мне стало её жалко.

— Хорошо. Тогда поступим так: вы выполняете все мои рекомендации бес-пре-кос-лов-но. А я взамен вас лечу. И извинения принести всё же придётся, но так и быть, дам вам на это немного времени.

Зелье подействовало очень быстро. Нам повезло, что тромб был совсем небольшой — просто сосуды оказались очень уж сужены, хватило и такого, чтобы полностью заблокировать кровоток в мозгу.

В этот момент в приёмную вошёл обеспокоенный Давлик.

— Чего случилось-то? — встревоженно спросил он, оглядывая мать.

— Инсульт, — пояснила я. — Она лекарство не пила, и вот результат.

— Давлик, ты б за мамкой-то своей следил, — ядовито подначила Луняша. — А то ходит по селу, честных девиц винит в том, что покрали тебя, драгоценного.

— Не Давлик, а Давлар, — огрызнулся он, а потом посмотрел на мать: — Я же сказал, что съехал к плотнику, до зимы у него перекантуюсь, а дальше посмотрю, может, в город на заработки подамся.

— По што ты бросаешь-то меня? — всхлипнула тётка Фалья.

— Задушила ты меня заботой своей. В печёнках уже сидит. То не делай, туда не ходи, так не ешь… И люди смеются. А я мужик уже взрослый, между прочим, — сурово сказал он. — И женюсь, как на ноги встану. Будешь так дальше себя вести — ни меня, ни внучиков не увидишь.