Книга Лекарка поневоле и 25 плохих примет, страница 29 – Ульяна Муратова

— За матерью догляд нужон, старенькая она уже.

— Да она, чай, младше меня!

— Энто да, вот только она не магичка, поэтому здоровье-то уже не то.

— У меня тоже не то. И сил с каждым днём всё меньше и меньше, а всё ж как-то копчу избу сама. Вон, к Ланке в Армаэс скоро будете ездить, особливо ежели чего несрочное.

— Мать совсем слабая, не могу я ей от дома отказать. Не могу. А жёнка бесится, мать-то её никогда не жаловала, вот она и припоминает, что по молодости-то было… — пожаловался староста и горестно вздохнул: — Мож, зелье ей какое успокоительное дать…

— Зелье, — хмыкнула наставница. — Ты к ней как подойдёшь с зельем этим, так она тебе его на голову и наденет. Лучше вон, пирожков Ланкиных возьми. Дашь и матери, и жёнке, авось, не будут бушевать.

Стрельнув глазами в мою сторону, бабка Гриса вынула из кулька парочку пирожков, чтобы оставить себе, а остальное вручила толстяку.

— Пирожки с начинкой особой, да только не переборщи. По одному в день — и хватит. Посмотришь… А коли эффект будет, то за добавкой к Ланке приходи — я такие печь не умею. Цену она за них, правда, ломит порядочную, ну дак ты не обеднеешь. А нервы жёнины надо беречь. Довольная жена — залог счастья в избе.

— Это точно… Благодарствую, — обрадовался староста, заглянул в кулёк и сцапал один пирожок, целиком отправив в рот, быстро прожевал и крякнул: — У самого уже нервишки шалят, так и к бутылке недолго начать прикладываться. Ну, бывай, Гриса. А к Ланке-то заеду, коли будет повод.

Староста ушёл, так и не заметив нашего с Шельмой присутствия. Я спустилась с печи и поблагодарила наставницу:

— Спасибо!

— Не за что, душа моя. Я ж к тебе со всем сердцем. Ты, кстати, домой-то не торопись. Завтра как раз ярмарка будет, сходишь, носом поводишь, продуктов купишь. А сегодня всё одно делать нечего — колодец почистишь. Старая я уже стала, спина не гнётся, а ты молодая — быстро справишься. Ещё с печки золу успеешь выгрести, да дымоход заодно прочистить. В молодых руках-то дело спорится, — лукаво улыбнулась она. — А уж я в ответ чем смогу подсоблю: буду пациентов к тебе слать, всё одно сил на них у меня уже почитай нет. И за зелья твои честь по чести расплачусь.

В общем, бабка Гриса меня перехитрила — отказать ей я не смогла и целый день батрачила под её чутким руководством. Шельма ходила за мной хвостом, но на грядки больше не покушалась — из зарослей сливы за ней бдил попугай, которого три года назад выходила целительница. Его привезли с собой морячники, однако обращались с ним дурно — держали в тесной клетке и морили голодом. Умный птиц неоднократно пробовал сбежать, и последняя попытка увенчалась успехом, только хозяева отпускать его не пожелали — подстрелили в небе.

До участка бабы Грисы он дотянул, а потом рухнул с неба ей практически на голову. Как говорится, с неба счастье привалило. Она его и подлечила, и откормила, и к делу приспособила, потому что нахлебников страсть как не любила, даже пернатых.

К вечеру у меня гудели ноги, а Шельма окончательно разочаровалась в концепции гостевания — ни коврик погрызть, ни наглого попугая за хвост поймать, ни в медовый горшок залезть. Сплошные ограничения.

Однако я захотела остаться на еженедельную ярмарку — присмотреться к ценам и людям. Раз уж решила на пару месяцев задержаться здесь, не в Армаэсе же мне покупать червивое мясо, муку с жучками и прогорклый творог, тем более что за зелья наставница расплатилась действительно щедро — дала сто двадцать арчантов.