Книга Лекарка поневоле и 25 плохих примет, страница 9 – Ульяна Муратова

Да я понятия не имела, что с этой Мигной не так! Преэклампсия? Или это что-то другое?

— Да сделай уже хоть что-нибудь! — взмолилась мать, почти такая же бледная, как её лежащая на постели дочь.

Спокойно, Тая. Лана это уже делала… Нужно просто довериться памяти тела. С чего там начинают лекари? В голове было пусто, только оглушающе громким метрономом бухало сердце.

— Ланка, — принялся трясти меня за плечи Грег.

— Отвали, — рявкнула я и шагнула к Мигне, оголила напряжённый живот и нарисовала на нём единственное заклинание, которое смогла вспомнить — обезболивающее.

Девушка выдохнула спокойнее и затихла.

— Ты что сделала? Убила её? — взъярился вдруг Грег, сбивая с мысли.

— Обезболила, — зло огрызнулась я, отчаянно паникуя.

— Грег, уйди! — неожиданно твёрдым голосом приказала мать Мигны и с надеждой посмотрела на меня: — Что с ней?

ДА ОТКУДА МНЕ ЗНАТЬ?!?

Да, откуда?..

Я зажмурилась, выискивая в воспоминаниях Ланы подсказку. Не сразу, но уцепилась за диагностическое заклинание и с облегчением нарисовала его на выдающемся животе. Если бы ещё не икота…

— Отслойка плаценты! — радостно воскликнула я, наконец разобравшись в ворохе чужих знаний.

Мою радость никто не разделил. Руки заметно тряслись, а тошнота так и не отступила — бултыхалась во мне где-то в районе диафрагмы, но я старалась смотреть не на постель, а на лицо Мигны и её живот. Большой живот, в котором сейчас замерли от ужаса сразу два нерождённых младенца. Они ещё ничего не понимали, но прекрасно ощущали, насколько плохо их маме.

Вместе с дурнотой и икотой навалилась ещё и жалость, огромная и удушающая.

Ладно, сдаваться рано. Мигна пока жива, а я вроде как даже в обморок не падаю…

Следующие полчаса я дрожащими руками рисовала на барабаном натянутом животе магические узоры — прямо поверх проступившей ниже пупка тёмной полосы. Я словно погрузилась в тело больной — мысленно потянулась к лопнувшим крупным сосудам и помогла телу их закупорить, затем поспособствовала выводу из организма продуктов распада. К счастью, площадь отслойки была небольшой и у меня получилось прирастить её обратно. К двойному счастью, сил хватило, а почки у пациентки выдержали. Напоила её терпким кроветворящим зельем и наказала её матери давать побольше сладкой воды.

К моменту, когда жизни Мигны и её малышей ничто не угрожало, я настолько выбилась из сил, что даже встала с трудом — слишком истощилась магически. Голова кружилась, а в ушах стоял противный писк, зато я могла гордиться собой: не просто спасла три жизни, меня даже ни разу не вырвало в процессе!

С улыбкой облегчения я подхватила корзинку и, пошатываясь, вышла из комнаты больной.

Грег нервно грыз ногти в тускло освещённом коридоре и вскинулся при виде меня.

— Она стабильна. Отвези меня, пожалуйста, домой.

— Совсем девка ошалела? — раздалось справа, и из тёмной комнаты проступил силуэт старосты. — Какое домой? Ночь на дворе. Спать будешь здесь. Дроги́м тебя проводит.

Дрогим — это тот самый непутёвый сынок, которого староста прочил Лане в мужья?

— Хорошо, — сдалась я.

Какая разница, в которой из чужих постелей спать? Что в избе, что здесь я была одинаково далеко от родного ортопедического матраса. А так — заодно осмотрю Мигну утром, чтобы убедиться, что с ней всё хорошо.

В коридоре появился третий силуэт, на полголовы выше рослого Грега. Дрогим тоже пошатывался — то ли от волнения, то ли от недосыпа, то ли от усталости. Этой ночью спать не пришлось никому: хоть дом и погрузился в ночной мрак, звуки ясно давали понять, что его обитатели на ногах.