Книга Жена с условиями, или Три наволочки из свадебного платья, страница 26 – Ольга Обская

— Прекрасно, — одобрил Антуан, как учитель, который похвалил особо сообразительного ученика. — Следовательно, если в уставе есть запрет на размещение с животными, в нём непременно должно содержаться и определение термина "животное", верно? Могу я услышать его точную формулировку?

Управляющий открыл рот, потом снова закрыл.

— Ну... э-э... прямого определения, можно сказать, нет... Но это же... это же всем понятно! Животное — оно и есть животное!

Антуан тяжело вздохнул, как человек, на чьих глазах рушатся основы миропорядка.

— Ах, милейший месье Шикле, — протянул он, — в юриспруденции недопустимы подобные размышления! Вся история права учит нас: неточности в формулировках ведут к юридическому хаосу, анархии и, не побоюсь сказать, общественному коллапсу. А разве может себе позволить общественный коллапс такое уважаемое заведение, как “Галантный Кедр”, если в нём любит останавливаться сама королевская чета?

Антуан сделал выразительную паузу, однако месье Шикле ею не воспользовался. Общественного коллапса ему явно не хотелось, и он лишь слегка побледнел и издал неразборчивый звук.

— Каждая запятая, каждый союз, — продолжил меду тем Антуан, — это не просто украшение текста. Это граница между порядком и катастрофой. Ошибки в трактовке терминов дорого обходятся обществу. Очень дорого. И позвольте спросить: кто будет нести ответственность за подобные недочёты? — он устремил на управляющего тяжёлый, полный укоризны взгляд.

Месье Шикле выглядел так, будто его приговорили к каторжным работам за безграмотное составление устава.

Видя это, Антуан слегка смягчился — как добрый прокурор, милостиво дарующий отсрочку наказания подсудимому.

— Однако, — продолжил он великодушно, — в исключительных обстоятельствах стороны могут заключить временный консенсус, определив ключевые понятия компромиссно. Позвольте предложить рабочую гипотезу: считать "животным" объект, обладающий четырьмя лапами и хвостом.

Управляющий, хватаясь за предложенную соломинку. как утопающий за бревно, энергично закивал.

— Да-да, конечно! Четыре лапы и хвост, да, именно так!

— Отлично, — кивнул Антуан с достоинством. — Следует ли отсюда, что данная особь, — он указал на Лотту, — которая, смею заметить, имеет две ноги и крылья, а не четыре лапы и хвост, попадает под это определение?

Управляющий, окончательно запутавшийся в терминах и собственной жизни, ещё больше побледнел, вспотел и выдавил:

— Н-не попадает.

— Следовательно, данная уважаемая особа, — Антуан кивнул в сторону Лотты, которая в этот момент величественно поправила перо на крыле, — не является животным и не нарушает устав. И значит, препятствий для её размещения в номере с законными владельцами не имеется.

Последнюю фразу Антуан произнёс так торжественно и уверенно, как незыблемую истину и непреложный научный факт.

Натали едва сдержала улыбку. Она никогда бы не подумала, что можно вот так с лёгкостью, благодаря юридической казуистике и словесной эквилибристике, доказать, что курица — это не животное. Месье Марлоу её сегодня покорил.

Что уж говорить про Виолу. Она смотрела на Антуана влажными от восторга глазами, как только что спасённая принцесса смотрит на своего доблестного рыцаря.

Ещё одним весьма одобрительным взглядом месье Марлоу был удостоен от лорда Мортимера. Он наблюдал всю сцену с крыши кареты, которую облюбовал с самого начала путешествия. За своего темноглазого философа Натали не переживала. Она знала, что он без труда воспользуется окном, чтобы попасть в комнату, которую ей отведут.