Книга Вернись, я все прощу. Дракон передумал разводиться, страница 21 – Таня Драго

— Не могу поверить, что всего за две недели они сделали так много, — прошептала я, глядя на работающих во дворе крестьян.

Они ещё возились с последними досками забора, кто-то подвозил песок для дорожек. Каждый раз, когда кто-то из них ловил мой взгляд, кивал с такой теплотой, что внутри что-то сжималось от неожиданной благодарности.

Торин, староста деревни, подошёл ко мне, держа в руках связку ключей. Массивный мужчина с седой бородой выглядел довольным, хотя на лице его читалась усталость.

— Крыша больше не протекает, госпожа Телиана. Печи прочищены — будет тепло.

Я протянула руку за ключами, но от волнения пальцы задрожали. Ключи выскользнули и с мелодичным звоном упали прямо в грязную лужу у моих ног.

— Простите мою неуклюжесть, — пробормотала я, чувствуя, как лицо заливается краской.

Наклонилась за ключами, но длинное платье предательски обвилось вокруг ног. Я качнулась, едва не упала, схватилась за рукав Илирана.

— Мама, осторожнее, — мягко сказал сын, подхватывая меня под локоть.

Торин поднял ключи из лужи, обтёр о свой фартук и протянул мне с понимающей улыбкой. Остальные крестьяне переглянулись, но никто не смеялся. В их взглядах читалось что-то тёплое, почти защитное.

— Дом ждал хозяйку, — просто сказал староста. — Теперь всё встанет на свои места.

Переступив порог, я ощутила запах свежих досок и известки. Внутри было чисто, но пусто — только самая необходимая мебель. В главной комнате стоял старый дубовый стол, несколько стульев, у камина — потрёпанное кресло.

— Нам понадобится ещё много работы, но для начала неплохо, — сказал Илиран, оглядываясь по сторонам с неожиданным оптимизмом.

Я кивнула, подошла к одному из стульев. Хотела проверить, крепко ли он стоит, едва коснулась спинки — и стул развалился под моими пальцами с таким треском, что я подпрыгнула.

— Я опять всё порчу! — вырвалось у меня.

Но Торин уже махал рукой своим людям, и через минуту в комнату внесли новый стул — крепкий, из светлого дерева.

— Старая мебель, госпожа. Пора было её заменить, — спокойно объяснил он. — А вы тут ни при чём.

Я смотрела на этих простых людей — на их спокойные, добрые лица, на готовность помочь, не спрашивая ничего взамен. И впервые за много дней почувствовала, что, может быть, здесь я действительно смогу начать заново.

Утро следующего дня встретило меня солнечными лучами, пробившимися сквозь новые занавески — простые, но чистые.

Я проснулась в собственной постели, в собственном доме, и несколько минут просто лежала, привыкая к этому ощущению. Никто не врывался с требованиями, никто не кричал. Тишина была такой непривычной, что поначалу даже тревожила.

Илиран уже возился в соседней комнате — слышался скрип половиц под его шагами. Нужно было готовить завтрак, обустраивать быт, начинать новую жизнь. Я поднялась, накинула простое домашнее платье и направилась к очагу.

Вчера добрые люди оставили нам немного продуктов: буханку хлеба, кувшин молока, несколько яиц. Я осторожно взялась за кувшин — тяжёлый, глиняный, с отколотым краем. Молоко было свежим, ещё тёплым. Хотела перелить его в миску, но руки дрогнули от непривычной ответственности момента.

Кувшин качнулся, и половина молока разлилась по столу, стекая на пол белыми струйками.

— Господи, — прошептала я, хватаясь за тряпку. — Опять...