Книга Вернись, я все прощу. Дракон передумал разводиться, страница 47 – Таня Драго

Я замолчала, поняв, что с энтузиазмом рассказываю о шишках двум мужчинам, которые пытались мне льстить. Наверное, не самая романтичная тема для беседы.

— Простите, — я смущённо улыбнулась. — Наверное, вам не очень интересно слушать о...

— Напротив! — Иванар наклонился ближе. — Расскажите про лечебный сорт. Я мог бы порекомендовать его своим пациентам.

— Безусловно, — кивнул Лоренцо, хотя по его лицу было видно, что сосновый сироп интересует его в последнюю очередь. — Ваша... предпринимательская жилка достойна восхищения.

В стороне от нас, за одним из столов, Илиран и Эйлани склонились над листами с расчётами. Даже в праздничный вечер они умудрялись спорить о чём-то деловом.

Их голоса становились всё громче.

— Нет, вы не понимаете! — возмущалась Эйлани. — Если мы увеличим производство зимних сортов на двадцать процентов...

— А если мы этого не сделаем, то весной останемся без оборотных средств! — перебил её Илиран.

— Это математически невозможно! — Эйлани вскочила с места, схватила лист с формулами и помахала им перед носом моего сына. — Вот, смотрите сами!

И тут произошло нечто совершенно неожиданное.

Илиран потянулся за листом, Эйлани отдёрнула руку, лист выскользнул из её пальцев и упорхнул прочь, подхваченный вечерним ветерком.

— Мои расчёты! — завопила Эйлани и бросилась в погоню за беглым документом.

— Эй! — Илиран вскочил и помчался за ней. — Это же копия! У нас есть оригинал!

— Не в этом дело! — крикнула она через плечо, перемахивая через цветочную клумбу в погоне за листком.

Я наблюдала за этой сценой с нарастающим изумлением.

Мой серьёзный, рассудительный сын гонялся по двору за девушкой, которая преследовала лист бумаги, развевающийся на ветру. Весь их деловитый спор внезапно превратился в нечто похожее на детскую игру.

И самое поразительное — на лице Илирана было выражение чистого веселья.

— Простите, — я повернулась к своим кавалерам, которые с недоумением наблюдали за погоней. — Кажется, мне стоит...

Но тут Эйлани споткнулась о лейку, Илиран попытался её поймать, промахнулся, и оба они кубарем покатились по траве, смеясь как сумасшедшие.

А лист с формулами мирно приземлился мне на голову.

Анмир сидел в полуразрушенном кабинете под протекающей крышей, склонившись над грудой промокших документов.

Капли дождя мерно падали в медный таз, стоящий посреди комнаты, отбивая монотонный ритм его падения. Полгода назад кабинет был средоточием его власти — массивный дубовый стол, кожаные кресла, стены, увешанные картинами предков.

Теперь краска облупилась, обивка кресел покрылась плесенью, а от картин остались лишь тёмные прямоугольники на выцветших обоях.

Он пытался разобраться в счетах, но цифры расплывались перед глазами.

Не от усталости — хотя усталость тоже была, — а от безнадёжности. Каждая страница рассказывала одну и ту же историю: долги, неудачные вложения, сорванные сделки, потерянные контракты. Словно некая злая сила методично разрушала всё, к чему он прикасался.

На столе стоял пустой хрустальный графин — последний уцелевший предмет роскоши в этом доме.

Стук в дверь заставил его поднять голову.

В кабинет вошёл Гарет — единственный оставшийся слуга, который не покинул замок вместе с остальными. Высокий, сухопарый мужчина средних лет, он служил семье Анмира двадцать лет, но теперь на его лице не было и тени прежнего почтения. Только плохо скрываемое презрение и профессиональная привычка исполнять обязанности.