Книга Альфа для центавры, страница 51 – Людмила Вовченко

Татьяна слушала и улыбалась. Но в глубине души чувствовала странное напряжение.

* * *

Вечером она вышла на террасу. Трое были рядом.

Рион сел рядом и обнял её за плечи.

— Ты смотришь вдаль, — сказал он. — Значит, чувствуешь бурю.

— Я всегда чувствую бурю, — ответила Татьяна.

Элиан вышел следом, сел напротив. Его серебряные глаза смотрели так, будто он видел сквозь стены.

— Тени снова приходили. Но только смотрели.

— Пусть смотрят, — буркнул Каэль, появляясь сзади. — В следующий раз я выжгу им всё небо.

— Нет, — мягко сказала Татьяна. — Мы будем смеяться.

Каэль скривился:

— Ты смеёшься, когда горит мир.

Она повернулась к нему и улыбнулась:

— А это и есть сила.

* * *

Ночью тени вернулись. Они стояли за куполом, высокие, стеклянные, без лица. Не ломали, не говорили. Ждали.

Женщины проснулись от странного гула. Алла первая высунулась в окно:

— Ну что, опять вы? Записывайте: НЕТУШКИ!

И смех покатился по острову. Даже мужчины из соседних домов рассмеялись, и этот смех стал громче гула. Купол засиял, вода загудела, воздух стал чище.

Тени дрогнули. И снова исчезли.

* * *

Утро встретило их спокойствием. Но Татьяна знала: это затишье не навсегда.

Она посмотрела на троицу и подумала: «Мы держим. Но скоро придётся ответить не смехом. А чем-то большим».

Дом мигнул «кухонной лампой» и вывел слово: готовность.

И Татьяна вздохнула: «Да. Мы готовы».

Глава 18.

Голоса перед бурей

Купол дышал неровно. Казалось, сама планета знала — приближается нечто большее, чем просто визит теней.

Татьяна стояла у воды и слушала. Ветер был тяжёлый, влажный, а волны шумели не как обычно, а будто кто-то бил по струнам гигантской арфы.

— Они снова здесь, — сказал Элиан, подходя тихо. Его глаза светились тревогой. — Но сегодня они говорят.

И правда: в шуме волн слышались слова. Холодные, стеклянные:

— Вы нужны. Откройте. Подчинитесь.

Женщины собрались на берегу. Алла, конечно, первая закричала:

— Ага, щас! Мы уже замужем!

Смех прокатился, но тут же стих. Гул был слишком сильным. Даже у Совета дрогнули лица.

Рион шагнул вперёд. Его голос был как камень:

— Здесь нет места приказам.

Каэль поднял руки, огонь вспыхнул в его ладонях.

— Один шаг ближе — и я сожгу даже тень.

Но тени не приближались. Они стояли за куполом и ждали.

— Они знают, что мы боимся, — сказала Татьяна. — Но страх не разрушает. Разрушает только согласие.

Она шагнула в центр. Женщины сомкнули круг, мужчины — за их спинами.

— Мы не ваши, — сказала Татьяна. — Мы — дом. Мы — смех. Мы — любовь.

И смех взлетел. Он был не как раньше — не для защиты, а как вызов. Громкий, яркий, дерзкий. Женщины смеялись, мужчины подхватили, даже Совет улыбнулся. Купол засиял.

Тени дрогнули. И впервые они ответили не угрозой, а вопросом:

— Зачем вы смеётесь?

Татьяна рассмеялась громче.

— Потому что мы живы.

* * *

Вечером, когда напряжение спало, остров снова наполнился музыкой и разговорами. Новые пары устраивали ужины, смеялись, пели. Алла таскала мужа за руку и всем представляла: «Вот он — мой герой. Смеётся громче всех».

Татьяна сидела на террасе с троицей.

Рион положил ладонь ей на колено, Элиан сидел рядом и дышал в такт, Каэль молчал, но его взгляд был обжигающим.

— Ты бросаешь вызов теням смехом, — сказал Рион.

— А что ещё остаётся? — спросила она.

— Любовь, — ответил Элиан.

— И огонь, — добавил Каэль.