Книга Альфа для центавры, страница 52 – Людмила Вовченко

Она улыбнулась.

— Значит, завтра мы дадим им всё.

* * *

Ночь была долгой. Тени стояли у купола, но не ломали его. Они ждали.

А внутри дома Татьяна знала: завтра решится всё.

Дом мигнул «кухонной лампой» и вывел слово: последний.

И сердце её дрогнуло.

Глава 19.

Тишина в доме

Остров жил обычным днём. Женщины хлопотали — кто-то стирал ткани в воде, кто-то готовил еду, кто-то учился у мужчин пользоваться их инструментами. Смех всё ещё звучал, но он стал другим: спокойным, домашним.

Алла гоняла мужа на кухню:

— Быстро почисти эти корнеплоды, герой! А то какой же ты муж, если не умеешь картошку чистить?

Он кивал и чистил, не понимая, что такое «картошка», но старательно повторяя за ней движения.

Лина и её музыкант устроили маленький концерт на берегу. Звуки струн перекликались с шумом волн, и дети из соседнего поселения танцевали под эту музыку.

Нина с инженером работали у купола. Она держала инструменты, он объяснял, как усиливать линии защиты.

— Ты уверена, что хочешь это учить? — спросил он.

— Уверена, — ответила Нина. — Если однажды ты не сможешь — я смогу.

Татьяна наблюдала за всем этим с террасы. Она видела, как женщины перестали быть пленницами. Теперь они жили. У каждой был дом, руки, которые держат, голоса, которые слышат.

Рион вышел к ней с чашей настоя.

— Сегодня тихо, — сказал он. — Даже купол дышит спокойно.

— Перед бурей всегда тихо, — ответила Татьяна.

Элиан сел рядом. Его глаза светились мягким серебром.

— Но даже в бурю можно дышать вместе.

Каэль подошёл последним, как всегда. Встал у перил, посмотрел вдаль.

— Пусть приходят, — сказал он. — Мы будем готовы.

Татьяна кивнула.

— Да. Мы будем готовы.

* * *

Вечером женщины снова собрались у костра. Разговаривали, смеялись, делились историями из земной жизни. Алла рассказывала, как однажды застряла в лифте на восемь часов и весь дом слышал её пение. Лина вспоминала первый школьный концерт. Нина тихо сказала, что никогда не думала, что сможет смеяться снова.

Татьяна слушала и улыбалась. Она знала: завтра будет решающий день. Но сегодня — этот смех и этот быт были важнее.

* * *

Дом показал пиктограмму «кухонной лампы», рядом слово: тишина.

И Татьяна подумала: «Да. Сегодня — тишина. Завтра — голос».

Глава 20.

Голос и жар

Океан в ту ночь был беспокойным. Купол дрожал — не от шторма, а от чего-то большего. «Терпеливые» вернулись. Их силуэты стояли за линией горизонта: тени из стекла, тонкие и холодные. Они не кричали, не били в стены — они ждали. И это было страшнее любого шторма.

Женщины собрались в круг. Гребни светились, лица — сосредоточенные, но в каждом дрожала память страха. Алла привычно пыталась шутить:

— Ну что, если мы опять скажем «нетушки», они поймут?

— Если скажем вместе — поймут, — ответила Татьяна.

Она шагнула вперёд. На ней было простое платье из светящихся нитей, волосы распущены. Она выглядела сильной — но внутри всё горело. Сегодня решалось всё: не только их свобода, но и её жизнь.

Трое встали позади. Элиан — тень и свет, глаза серебряные. Рион — камень и вода, плечи как стена. Каэль — огонь, взгляд прожигающий. Они были вместе — и все трое смотрели на неё.

— Вы пришли, — сказала Татьяна в темноту. — Но мы не ваши.

Тени дрогнули. Голос, похожий на звон стекла, прошёл сквозь купол:

— Вы — наши. Вы — нужны.