Книга Метка Вечных, страница 80 – Валентина Зайцева

Я лежала на грубых нарах, набитых, судя по ощущениям и запаху, обыкновенной соломой. Она неприятно, назойливо кололась сквозь тонкую, изношенную ткань. Две стены моей тесной клетки были сложены из грубого, неотёсанного камня, которому было совершенно чуждо само понятие эстетики или красоты. Две другие состояли из тех самых толстых металлических прутьев, образуя маленькую, не больше пяти метров на пять, душную коробку. Я находилась в самом углу куда более обширного ряда подобных мрачных помещений, которые смутно угадывались где-то в глубине непроглядной темноты.

Прошло немало тягучего времени, прежде чем до меня внезапно дошло, что я здесь вовсе не одна.

В камере, на шатком деревянном стуле с тонкими, изящными ножками, рядом с таким же жалким на вид столиком, неподвижно сидела высокая фигура. На этом крошечном, похожем на застывшего паука столике одиноко стояла свеча, чей неверный свет позволял незнакомцу спокойно читать. Сайлас, Жрец, низко склонил голову над толстой книгой, лежавшей у него на коленях. В этом драматическом и скудном освещении он напоминал ожившую средневековую картину. Или, скорее, портрет мраморной статуи, изображающей читающего монаха.

— Две тысячи лет прошло, а ты всё ещё не успел прочитать абсолютно все книги? — прочистила я горло, стараясь говорить громче. Слабый, едва слышный голос, но, эй, у меня получилось произнести хоть что-то. Было больно, но уже не так невыносимо, как раньше. Наверное, мой самый первый вопрос должен был быть более практичным: «Что, чёрт возьми, вообще случилось?» или «Почему я нахожусь в тюремной камере?» Но после всего того кошмара, что произошёл со мной за эти несколько безумных дней, я понимала — честные ответы вряд ли помогут хоть что-либо прояснить в моей голове.

Сайлас медленно поднял взгляд, и на его обычно невозмутимом, спокойном лице на короткое мгновение мелькнуло неподдельное удивление. Он бесшумно, осторожно закрыл книгу и аккуратно положил её на маленький стол. Это редкое выражение исчезло так же быстро и бесследно, как и появилось. Он плавно поднялся и неспешно пересел на самый край моих неудобных деревянных нар. Скорее всего, именно он находился где-то рядом всё это время и периодически поил меня водой. Но зачем? Серьёзно, зачем ему вообще это было нужно?

— Боюсь, эту конкретную книгу я действительно читал прежде, — честно признался Сайлас, бережно помогая мне присесть и заботливо поправляя мягкую подушку за моей спиной, чтобы я могла удобно опереться о шершавую, холодную каменную стену. — Но прошло так много времени с тех пор, что я успел забыть большинство деталей. В этом есть своя особенная прелесть, своя тихая радость — открывать заново.

— Я тоже так иногда делала, — призналась я со слабой, но искренней улыбкой. — И мне до твоего почтенного возраста, как до Луны пешком, так что, полагаю, это более чем справедливо.

Он медленно наклонился к полу, и я внимательно проследила за его плавными, размеренными движениями, пока он осторожно поднимал глиняный кувшин и гранёный стакан, стоявшие рядом с нарами. Он налил прохладной воды в стакан, аккуратно поставил тяжёлый кувшин обратно на место и выпрямился, молча протягивая стакан мне. Каждое его движение было выверенным и осторожным, каждый жест — полон глубокого смысла и намерения. Из всех, кого я успела встретить в этом странном, пугающем мире, именно он казался по-настоящему, осязаемо древним. Почему-то я не сомневалась ни секунды в его словах о двух тысячах прожитых лет, хотя на поверхности это звучало как чистое, абсолютное безумие. Постепенно, маленький шаг за шагом, я начинала привыкать к пугающей мысли, что этот безумный, нереальный мир вокруг — настоящий.