Книга Король в Чёрном, страница 46 – Валентина Зайцева

— Моя госпожа, — произнёс он низким голосом.

Его выходки заставили меня усмехнуться, хотя я изо всех сил пыталась сохранить серьёзное выражение лица. У него было дьявольское чувство юмора — острое, насмешливое, иногда пугающее. Но чем больше я наблюдала за ним, чем лучше понимала его натуру, тем менее оскорбительными казались мне его шутки. В конце концов, если мне суждено провести здесь с ним остаток жизни — какой бы короткой она ни оказалась, — я не могла позволить себе всё это время сжиматься от страха, как загнанный зверёк.

Я опустилась в его кресло — тёплое, хранящее тепло его тела — и подняла нитку, которую он с силой бросил на стол минуту назад. Взяв кончик нити, я сунула его в рот, смочив слюной, чтобы он стал прямым и жёстким, легче проходил в игольное ушко. И тут меня осенило: он не мог этого сделать в маске. Металл закрывал его лицо полностью, не оставляя возможности для таких простых человеческих действий.

Самир стоял позади меня, положив руку на спинку кресла. Его присутствие ощущалось почти физически — плотное, тёмное, властное.

— Продевай нить через каждое отверстие, потом через ушко на конце, затем переходи к следующему, — проинструктировал он негромко.

Я наклонилась к работе и с облегчением обнаружила, что задача не такая уж сложная. За годы работы мне приходилось часами заниматься кропотливым трудом с телами — извлекать мельчайшие металлические осколки из органов, вытаскивать пули из мягких тканей. Это не была работа хирурга — мои соплеменники не могли умереть сильнее, чем уже умерли, — но она всё равно требовала предельной деликатности и точности, в основном ради сохранения улик, а не ради самого человека.

В общей сложности у меня ушло несколько минут, но я справилась без особого раздражения. Протянув приличный отрезок нити с другой стороны механизма, я улыбнулась, испытывая странное удовлетворение от того, что смогла сделать хоть что-то полезное — пусть даже это было всего лишь вдевание ниток в иголки — в этом причудливом мире, в котором я оказалась против своей воли.

Его рука легла мне на плечо и мягко сжала — почти нежно.

— Спасибо, — произнёс он.

Это было искреннее слово благодарности. Без издёвки, без угроз, без той опасной игривости, которая обычно окрашивала каждое его слово. Я подняла взгляд на Самира и слабо улыбнулась в ответ.

— Пожалуйста.

— А теперь подвинься.

И волшебство момента тут же рассеялось, словно его и не было. Но я всё равно обнаружила, что продолжаю улыбаться, поднимаясь с его кресла. Отступив в сторону, я повторила его издевательский поклон, возвращая насмешку обратно. Самир снова уселся за работу и вернулся к своему механизму, а я направилась обратно к своей тарелке с едой. В этот момент во мне одновременно жило два противоречивых желания: я хотела узнать, для чего предназначено это устройство, и в то же время отчётливо понимала, что буду гораздо счастливее, оставаясь в неведении.

— Завтра вечером здесь состоится гала-приём, — произнёс Самир примерно через десять минут тишины, растянувшейся между нами, пока я доедала свой ужин и отставляла тарелку в сторону.

— Я слышала, — ответила я нейтрально.

— Я ожидаю, что ты будешь присутствовать. Желательно — без лишних препирательств и сцен.

— Знаешь, ты мог бы просто попросить, — сказала я, повторяя своё замечание, которое делала ранее, когда он вызвал меня к себе таким властным тоном.