Книга Король в Чёрном, страница 5 – Валентина Зайцева

— Мне необходимо позаботиться о Нине, — произнёс он тише, но в его голосе появились стальные нотки. — Она ранена, и поскольку Древние отреклись от неё...

Самир с явным, почти садистским удовольствием вонзал мне в рёбра этот невидимый нож, медленно проворачивая лезвие и подчёркивая всю серьёзность, всю непоправимость её отлучения от Источника.

— ...она теперь беззащитна. Совершенно и абсолютно беззащитна перед этим миром. И я не позволю тебе прикоснуться к ней. Никогда.

С этими словами чернокнижник исчез — просто испарился из реальности, словно его никогда и не было на этой пыльной дороге. Он забрал Нину с собой, не оставив ни всплеска магии, ни раската грома, ни малейшего следа своего присутствия. Лишь гнетущая пустота оглушила меня следом, словно весь мир внезапно потерял краски и звуки.

Я издал бессильный, бессловесный рёв ярости, что эхом прокатился по притихшему лесу, и в приступе бессильной злобы со всей силы ударил кулаком по стоявшему рядом массивному дереву. Кора разлетелась вдребезги под моим кулаком, обнажив белую древесину, и по руке потекла горячая кровь. Когда первая волна гнева схлынула, оставив после себя лишь леденящую, всепоглощающую пустоту, я опустил голову и в гробовой тишине ночного леса признался самому себе в собственном провале.

Мне следовало убить эту девушку тогда, когда у меня был шанс. Когда она была в моих руках, беззащитная и доверчивая.

Теперь, возможно, будет уже слишком поздно для нас всех. Слишком поздно, чтобы что-то изменить, слишком поздно, чтобы предотвратить грядущую катастрофу.

Нина

Чья-то рука прижала ко лбу прохладную влажную ткань. Это было божественно — единственная часть моего тела, которая чувствовала себя хоть сколь-нибудь сносно. Всё остальное пребывало во власти тупой, ноющей ломоты. Ещё не боли, но вполне достаточной, чтобы испытывать невероятный, изматывающий дискомфорт, выжимающий последние силы.

Мне с трудом удалось приоткрыть веки, и взгляд мой упал на неохотно знакомое лицо. Торнеус, в своей лиловой маске, склонился надо мной с озабоченным видом.

— Нам надо перестать встречаться при таких обстоятельствах, — прохрипела я ему, пытаясь придать голосу хоть какую-то твёрдость.

Торнеус в ответ лишь едва заметно усмехнулся и покачал головой, убирая компресс с моего разгорячённого лба.

— Боюсь, если ты и впредь будешь предаваться подобным фантазиям, как прошлой ночью, наши встречи станут весьма частыми, — произнёс он с нотками сдержанного укора, и переходя на неформальное общение.

Его тон напоминал строгого родителя, отчитывающего ребёнка за то, что тот полез на дерево, с которого неминуемо свалился. Свалиться с дерева, впрочем, было бы куда приятнее, чем то, что случилось со мной — падение с внезапно вздыбившегося коня, едва не стоившее мне жизни. Казалось, Торнеус никогда не упустит удобного случая прочесть мне очередное наставление о благоразумии и осторожности.

— Не думаю, что я решусь на повторение этого трюка, — кряхтя от боли, я попыталась приподняться на локте. — Но не могу пообещать, что не выкину чего-нибудь столь же безрассудного в будущем.

Торнеус тихо рассмеялся, и в этом смехе слышалась какая-то горькая усталость.

— Признаюсь, я разочарован, что ты не Снизошла прямиком в мой дом, — сказал он, осторожно обрабатывая царапину на моём плече каким-то пахучим настоем. — Полагаю, мы бы «поладили», как говорите вы, современные отпрыски.